ТАЙНЫ ЯПОНСКОЙ “БАРБАРОССЫ”

12 ноября 1948 года завершился Международный военный трибунал (МВТ) для Дальнего Востока (Токийский процесс) над главными японскими военными преступниками. Токийский процесс, начатый 3 мая 1946 года, был более продолжительным, чем МВТ в Нюрнберге над главными нацистскими преступниками (20 ноября 1945 – 1 октября 1946 годов).

МВТ для Дальнего Востока был образован приказом главнокомандующего войсками союзников на Дальнем Востоке генерала Дугласа Макартура от 19 января 1946 года в соответствии с решением Потстдамской конференции лидеров «большой тройки» – СССР, США и Великобритании, определившим: «Все военные преступники, включая тех, которые совершили зверства над пленными, должны понести суровое наказание».

Обвинение на Токийском процессе поддерживали представители 11 стран: Австралии, Великобритании, Голландии, Индии, Канады, Китая, Новой Зеландии, СССР, США, Филиппин и Франции. Главным обвинителем стал представитель США – известный адвокат Джозеф Кинан.

От Советского Союза в работе МВТ для Дальнего Востока принимали участие: в качестве судьи – член Военной коллегии Верховного суда СССР генерал-майор Иван Зырянов, в качестве прокурора – начальник Договорно-правового отдела МИД СССР Сергей Голунский, которого позже заменил прокурор гор. Москвы Александр Васильев.

В качестве обвиняемых в процессе участвовали 29 представителей высшего военного и политического руководства Японии, вина которых была подтверждена 4356 документальными доказательствами и 1194 свидетельскими показаниями.

В приговоре МВТ для Дальнего Востока были отражены, в том числе, факты ужасающих, бесчеловечных преступлений, совершенных японскими военнослужащими в отношении военнопленных. Так, глава приговора «Военные преступления, предусмотренные конвенциями» содержала раздел «Вивисекция и каннибализм», в котором были приведены следующие примеры:

– «Находили расчлененные трупы военнопленных. Военнопленных убивали, а до этого их подвергали истязаниям, отрезали ноги и руки»;

– «К концу Тихоокеанской войны японская армия и флот скатилась до каннибализма, поедая части тел незаконно убитых ими союзных военнопленных. Эта практика имела место не без ведома и согласия командования японской армии… Даже офицеры в ранге генерала и контр-адмирала принимали в этом участие. Мясо убитых пленных или суп, сделанный из такого мяса, подавались к столу японцев рангом ниже офицера…».

*     *     *

18 октября 1956 года заместитель министра внутренних дел генерал-лейтенант Семен Переверткин направил в ЦК КПСС и Совет министров СССР докладную записку № 6683/п и справку «О количестве военнопленных японской армии, взятых в плен советскими войсками в 1945 г.». Согласно документу части Красной Армии пленили 639 776 военнослужащих японской Императорской армии, из них 609 448 японцев и 30 328 китайцев, корейцев, монголов и др. В числе военнопленных японцев находилось 163 генерала, 26 573 офицера и 582 172 унтер-офицеров и рядовых.

Исходя из опыта, полученного органами контрразведки «Смерш» на территории Германии и других стран Восточной и Центральной Европы по розыску нацистских преступников и их пособников, еще в ходе боевых действий на Дальнем Востоке были созданы специальные оперативные группы в Управлениях контрразведки «Смерш» Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточного фронтов для выявления среди японских военнопленных лиц, совершивших военные преступления.

13 февраля 1946 года начальник ГУКР «Смерш» НКО СССР генерал-полковник Виктор Абакумов направил в Совет Народных Комиссаров СССР адресованную Иосифу Сталину и Вячеславу Молотову докладную записку за номером 990/А о показаниях задержанных при разгроме Квантунской армии японцев, свидетельствовавших о планах Японии развязать войну против СССР с применением бактериологического оружия:

«Представляю переводы и фотостаты собственноручных показаний арестованных Главным управлением “Смерш”:

генерал-лейтенанта Томинага – бывш[его] вице военного министра Японии;
генерал-лейтенанта Миякэ – бывш[его] начальника штаба Квантунской армии и начальника центрального штаба японо-маньчжурской правительственной организации “Кио-Ва-Кай”;
генерал-лейтенанта Янагита – бывш[его] командующего обороной Квантунского укрепленного района;
генерал-майора Акикуса – бывш[его] начальника центральной военной миссии в Харбине;
полковника Асада – бывш[его] начальника разведывательного отдела штаба Квантунской армии;
действительного советника 2-го класса Хосико – бывш[его] начальника главного полицейского управления Маньчжоу-Го,
которые должны быть включены в список японских военных преступников, подлежащих суду Международного Военного Трибунала в Токио.

Томинага, Миякэ, Янагита, Акикуса, Асада и Хосико дали показания о том, что японское правительство на протяжении многих лет готовило войну против Советского Союза. В 1941 году, по сговору с германским правительством, японцы усилили подготовку к войне и с этой целью японский генеральный штаб, аналогично плану “Барбаросса”, разработал свой план нападения на СССР, носивший условное название “Кан-току-эн”, что в переводе означает “особые маневры Квантунской армии”.

Особым разделом “Кан-току-эн”, как показал Асада, предусматривалось с началом войны Японии против Советского Союза проведение в широком масштабе террора и диверсий, в том числе бактериологической, в расположении войск Красной Армии.

Фотостаты и переводы показаний Томинага, Миякэ, Янагита, Акикуса, Асада и Хосико направлены главному обвинителю от СССР в Международном военном трибунале тов. Голунскому. Абакумов».

Предложение Абакумова о включении указанных лиц в список фигурантов Токийского процесса поддержано не было, в связи с этим каждый из них проходил по отдельному уголовному делу, расследованием которых занимались органы государственной безопасности СССР.

*     *     *

Ниже цитируются фрагменты из рассекреченных показаний японских военных преступников о планах Японии начать войну против Советского Союза. Имена и фамилии подследственных приводятся в том виде, в каком они указаны в материалах советских органов государственной безопасности.

Полковник Сабуро Асада занимался подготовкой слушателей школы японского генштаба к проведению диверсий в советском тылу в случае нападения Японии на СССР. На допросе 9 февраля 1946 года он рассказал:

«Я преподавал в школе организацию диверсионных актов и бактериологических диверсий на территории СССР, рекомендуя обучавшимся заражать в тылу советских войск питьевые источники и склады питания бактериями чумы, тифа и сапа, разъясняя при этом, что указанные средства могут вызвать эпидемию и большую смертность среди советских людей».

Генерал-майор Сюн (Шун) Акикуса в показаниях отметил, что в 1941 году, будучи офицером для поручений в Общем отделе генерального штаба Японии, принимал непосредственное участие в разработке «…конкретного плана нападения на Советский Союз, имевшего шифрованное название “Кан-току эн” (особые маневры Квантунской армии)».

Кроме того, после нападения нацистской Германии на Советский Союз, С. Акикуса под видом секретаря посольства Маньчжоу-Го, по заданию японского Генштаба посетил Берлин, Рим, Будапешт и Бухарест с целью сбора сведений о «постановке и организации немецкой администрации в оккупированных Германией странах».

Еще с середины 1930-х годов С. Акикуса занимался привлечением белоэмигрантских организаций, таких как «Русская фашистская партия» (РФП), «Союз мушкетеров», «Русский общевоинских союз» (РОВС), к проведению разведывательно-диверсионной работы против СССР.

Генерал-лейтенант Мицухару Миякэ, бывший начальник штаба Квантунской армии, подробно рассказал о своем личном участии в подготовке агрессии против Советского Союза. После выхода в запас в октябре 1940 года генерал он занял пост начальника штаба японо-маньчжурской организации «Кио-Ва-Кай». Узнав в декабре 1941 года о наличии плана войны против СССР – «Кан-току эн», Миякэ активно включился в его реализацию:

«…Позднее, исходя из установок японского правительства, я решил проявить инициативу и усилить подготовку членов “Кио-Ва-Кай” к войне против СССР.

В 1944 году я дал указание местных организациям о создании специальных ударных групп “Сенподан”, предназначенных для диверсионной и террористической деятельности в тылу советских войск…

Перед группами “Сенподан” я поставил две основные задачи: первая – проводить слежку за участниками организации и населением с целью выявления антияпонски настроенных лиц и, вторая – подготовить кадры для подрывной деятельности в тылу Красной Армии.

По моему плану группы “Сенподан” после начала войны Японии против Советского Союза должны были работать в тылу Красной Армии, и производить там подрыв железных и шоссейных дорог, совершать поджоги военных складов, совершать убийства советских военнослужащих, собирать шпионские сведения военного характера, которые затем передавать японскому командованию».

Генерал-лейтенант Киёджи Томинага был хорошо известен Разведупру РККА и советским органам госбезопасности. В 1926–1927 годах, будучи начальником японской военной разведки в Маньчжурии, он посещал лекции на юридическом факультете Харбинского университета, активно изучал русский язык и вербовал агентов из числа русских эмигрантов. В 1932–1933 годах он исполнял обязанности помощника военного атташе в Москве.

После присоединения Японии в сентябре 1940 года к Тройственному пакту (ось Берлин–Рим–Токио) Томинага разработал первый оперативный план нападения Японии на СССР. На допросе 11 февраля 1946 года он дал следующие показания:

«В 1940 году, являясь начальником I-го отдела генерального штаба японской армии, я разработал план нападения на СССР.

Разработанный мною оперативный план предусматривал нанесение основного удара по Красной Армии в районе озера Ханко с последующим захватом Хабаровска, с расчетом отрезать советский Дальний Восток от остальной части СССР…

После нападения Германии на Советский Союз, японское правительство по сговору с Гитлером, предложило японскому генеральному штабу ускорить подготовку нападения на СССР. В соответствии с этим I-й отдел японского генерального штаба разработал новый план нападения на Советский Союз, зашифрованный под названием “Кан-току эн”, что означало особые маневры Квантунской армии.

При разработке плана “Кан-току эн” был использован разработанный мною в 1940 году план нападения на Советский Союз…».

Бывший начальник главного полицейского управления Маньчжоу-Го Тосио Хосико рассказал о специальном инструктивном совещании у заместителя премьер-министра Маньчжоу-Го в начале июля 1941 года, на котором он узнал о планах Японии начать войну против СССР.

По словам Т. Хосико, все подготовительные мероприятия к агрессии должны были завершиться к началу сентября 1941 года. Этот план имел кодовое название «Кан-току-эн» («Особые маневры Квантунской армии»). Как отметил в своих показаниях Т. Хосико: «…еще в 1941 году Япония провела в Маньчжурии все необходимые приготовления для нападения на СССР».

Действительный советник 2-го класса Т. Хосико рассказал и о пытках, применявшихся японской полицией в Маньчжоу-Го к лицам, которые подозревались в «нелояльности» к японцам: «…арестованные на допросах избивались палками, подвешивались за руки и подвергались другим истязаниям. Как один из методов получения показаний от арестованных полицией широко применялось насильственное вливание через нос различных жидкостей во внутрь допрашиваемых».

Генерал-лейтенант Гендзо (Кендзо) Янагита сообщил, что после окончания Военной академии в Токио в 1922 году он «служил на руководящих должностях в японской армии, принимая непосредственное участие в подготовке Японии к нападению на СССР». Преемником генерала Томинага в планировании агрессии Японии против Советского Союза в 1941 году стал генерал Янагита.

В своих показаниях Янагита отметил, что «В 1941 году, пользуясь нападением Германии на СССР, Япония начала особенно интенсивно подготавливать войну против Советского Союза с целью отторжения советского Дальнего Востока.

С этой целью по указанию японского правительства в 1941 году японским генеральным штабом был разработан особый план нападения на Советский Союз, имевший шифрованное название “Кан-току эн”, что в переводе на русский язык означало особые маневры Квантунской армии. …лично мне предлагалось, в соответствии с этим планом, немедленно провести ряд мероприятий по разведывательно-диверсионной работе против СССР… Для периферийных миссий мной был написал приказ, в котором предлагалось активизировать враждебную Советскому Союзу работу.

В результате этого в районах Сахаляна (кит. Хэйхэ - прим. сост.), Трехречья, Хайлара, Ванемяо, Муданьцаяна и Пограничная, были созданы диверсионные отряды, насчитывающие около 200 человек каждый. В эти диверсионные отряды вербовались в первую очередь белогвардейцы, проживавшие в этих районах, а также китайцы, монголы и корейцы…

Под моим руководством на территорию Советского Союза забрасывались шпионы и диверсанты, создавались диверсионные отряды на случай войны против СССР, готовились кадры антисоветских пропагандистов.

Наряду с этим я осуществлял руководство антисоветской деятельностью русских белоэмигрантских организаций, созданных японцами в Маньчжурии. Политика Японии в отношении белоэмигрантов сводилась к тому, чтобы создать из них свою опору в Маньчжурии и подготовить белоэмиграцию к войне против Советского Союза на стороне Японии».

Публикуемые ниже документы входят в состав «Особой папки» ГУКР «Смерш» НКО СССР, хранящейся в Центральном архиве ФСБ России.