Если вы обладаете любой информацией о совершенных или готовящихся терактах, просьба обращаться в ФСБ России по телефонам:
+7 (495) 224-22-22 8 (800) 224-22-22
Для получения информации о порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию российских и иностранных граждан (лиц без гражданства), выдачи пропусков для въезда (прохода) лиц и транспортных средств в пограничную зону, выдачи разрешения на неоднократное пересечение иностранными судами государственной границы Российской Федерации на море обращаться в ВЕБ-ПРИЕМНУЮ ФСБ России
Для получения справочной информации обращаться в ПОГРАНИЧНЫЕ ОРГАНЫ
Для получения справочной информации обращаться в ПОГРАНИЧНЫЕ ОРГАНЫ
СДЕЛАТЬ НЕМЕЦКИЕ ДОКУМЕНТЫ НЕСЛОЖНО
19.12.2000
Жизнь этого человека была строго засекречена. Уйдя на пенсию еще в 1979 году, он только сейчас может рассказать некоторые - но далеко не все - истории из своей жизни. Корреспонденту "Известий" Виктории АВЕРБУХ удалось пообщаться с Павлом ГРОМУШКИНЫМ- сотрудником иностранного управления Службы внешней разведки России.
- В 1941 году я работал в нашем посольстве в Болгарии. Она была занята немцами, но, учитывая, что наша страна не рвала дипломатических отношений с Болгарией, мы оставались там работать. Хотя к нам очень плохо относились - даже били.
- Били дипломатов?!
- Да, это немцы заставляли "своих", профашистски настроенных, болгар. Представляете, я выхожу из посольства, за мной идет болгарин. Задел плечом, толкнул... Одного нашего товарища избили, когда он зашел в кафе недалеко от нашего посольства. Видимо, ему там что-то подсыпали, затолкали в машину, вывезли за пределы Софии и выбросили в канаву. Нам позвонили из полиции: "Это не ваш? " Я пошел к консулу, мы вдвоем съездили, забрали его...
- Да это же скандал!
- Что вы, никакого шума мы не поднимали, никаких нот протеста не писали - ничего. Война шла, была очень сложная обстановка, мы даже семьи наши отправили на родину. Но я и в такой ситуации встречался с нашими агентами там. У нас в Болгарии был ценный агент - пока еще нельзя называть его имя. В частности, он сообщил нам информацию, которую мы передали в центр, и это, возможно, повлияло на принятие решения о переброске войск с Дальнего Востока к столице. Кстати, этот агент передавал информацию только через того, кто его завербовал. Из Москвы специально вызвали Василия Пудина, того самого вербовщика. И мы встречались втроем.
- Если вы выходили из посольства и за вами тут же шел "хвост", как же вы встречались?
- Брали количеством (смеется). У них контрразведка бедная, слабая... Вот стоят около нашего посольства пять их машин. Из ворот нашего посольства выезжает тоже пять - болгары тут же за нами разъезжаются. А через какое-то время на шестой выезжает наш работник на встречу. Они выставляют шесть машин, а мы выезжаем на седьмой... Еще в болгарских городах очень узкие улочки. И их контрразведчики, чтобы затруднить нам проезд, ставили посередине улиц железные столбы. Ну, мы по тротуарам "уходили"...
- Знаю, что вас вызвали в Москву, где вы приняли участие в подготовке операции по забрасыванию нашего знаменитого разведчика Николая Кузнецова на оккупированную Украину.
- Ну, когда я приехал, его уже готовили. Было решено, что в партизанских отрядах обязательно должны работать наши товарищи. В случае с Кузнецовым была проведена долгая, кропотливая работа. Мы искали для него такую "легенду", чтобы невозможно было в ней усомниться. После битвы под Москвой наши захватили полковые немецкие документы. Там было дело некоего Пауля Зиберта. Он подходил идеально - не было родных, никто не мог его случайно узнать. Мы использовали настоящий военный билет Зиберта, только вклеили туда фотографию нашего Кузнецова.
- Вы присутствовали при этом?
- А как же! У нас был свой фотограф, мы же не в простое фотоателье обратились. Еще мы сделали Кузнецову шоферское и наградное удостоверения - "дали" ему Железный крест. Сделать немецкие документы было несложно. Правда, бумага для их документов использовалась очень хорошая, но у нас она была. Отличие же немецких документов от наших было в том, что они очень педантичные, если можно так сказать. В военном билете записано все - от выдачи портянок до награждения. Причем в каждой графе стоит печать с датой, а там, где должна быть роспись, - печать с указанием звания. Чтобы не "проколоться", мы изучали все трофейные документы - от военного до железнодорожного билета. Например, у военных билетов солдат сухопутных войск обложка была коричневая, у войск СС - серая, со значком SS. Да и форма отличалась: например, окантовка погон у пехотинцев была белой, у саперов - черной, у артиллеристов - красной, у связистов - ядовито-лимонной.
Вообще же немцы в войну навыпускали на оккупированных территориях столько документов. столько бумаг! Но простые пропуска, например, для проезда на городской рынок, подделывали даже наши партизаны в полевых условиях. Там главным было поставить печать. А "полуфабрикаты" документов, сделанные по немецким образцам, посылались им из центра. А они на месте уже вписывали фамилии.
Немцы, кстати, делали для своих разведчиков советские паспорта. Ну, очень грубо! Не тот шрифт, не то расположение, не такие фотографии.
- Приходилось делать добавления в документах для Кузнецова, когда он уже "был" Зибертом в Ровно?
- Да нет. Один раз только центру пришлось его повысить в воинском звании. Когда среди немцев прошел слух, что в убийствах высокопоставленных генералов виноват некий лейтенант, центр тут же сделал Кузнецова обер-лейтенантом. И вот патруль останавливал всех лейтенантов, а нашего Зиберта не трогал.
Вообще же Николай очень вжился в образ. Он столько для этого работал в Москве, даже был в лагерях немецких военнопленных, чтобы научиться думать, как они, их манере говорить и общаться. Гауляйтер Кох, увидев Кузнецова, обнял его и сказал: "Зиберт. я тебя помню совсем малышом, когда ты по родительскому замку бегал..."
- А после войны выезжали за границу?
- Да, почти весь мир объездил - видите, сколько сувениров (показывает на стену, увешанную различными масками из стран Латинской Америки и Африки). Но на разовые задания, недлительные командировки. Например, в Мексике был первый раз три месяца, второй раз приехал на шесть месяцев.
В 1979 году я собрался на пенсию. Руководство сказало: "Ты не уходи совсем - работай, пока есть здоровье". И я стал консультантом. Общался с товарищами, помогал собирать материал. И рисовал.
- Рисовали? Что?
- Портреты своих друзей и людей, просто мне интересных. Вот, видите, это моя внучка - она актриса, работает в Театре имени Моссовета. А это - копии портретов Фиделя Кастро и Че Гевары, оригиналы я подарил через посольство Кастро. Он мне даже благодарственное письмо прислал. Кстати, еще один портрет Че Гевары был на выставке, да так и не вернулся - украли. Вот Николай Кузнецов, вот вся знаменитая "кембриджская пятерка", вот мой друг, Вилли Фишер, более известный как Абель, вот Филби, вот Бен, вот американцы, супруги Коэн, которые работали с Абелем, - прекрасные, кстати, люди! Вот Андропов, Лев Толстой, точками сделан, кстати, - это особая графика. Три месяца делал. Мне за портреты дали "Заслуженного работника культуры". Вот портрет Путина. Что вы, он мне не позировал, я его с фотографий рисовал. А это еще один наш разведчик - Дмитрий Быстролетов. Он двадцать языков знал.
-Двадцать?!
-Да. У него в практике был такой интересный случай - еще до войны. В наше посольство в Италии пришел какой-то молодой человек и предложил купить у него итальянский правительственный шифр. Мы отказались - а вдруг провокация? Сталин узнал об этом, велел найти этого человека, взять шифр. Ну а как его найти? Пришел в посольство и ушел... Помнили только, что он был очень загорелый. И Быстролетов через несколько месяцев поиска нашел-таки его в одном из пивных баров в Швейцарии! Это же уникальный случай! Кроме того, Быстролетов достал ряд шифров других стран. После долгой работы за границей он приехал домой на отдых в 1937 году, его потом собирались перебазировать в другую страну. Был с докладом у Ежова, тот его поцеловал в обе щеки. А через некоторое время - ордер на арест, подписанный уже Берией. Быстролетов 17 лет отсидел, но выжил, работал там врачом.
- Вас, с вашими уникальными знаниями, наверное, часто зовут на помощь? Все-таки в Москве почти каждый день задерживают преступников с различными фальшивыми документами...
- Нет, я уж и по состоянию здоровья не могу - мне ведь уже 87 лет. Да мне хватает и своей работы в Ассоциации ветеранов Службы внешней разведки, хочу выпустить серию альбомов работ наших товарищей-художников. И работаю над серией портретов рассекреченных разведчиков, собираюсь сейчас написать книгу о них - не об их работе, а о том, какие они были в быту. Люди-то они очень интересные - работа разведчика сложная, кропотливая...
- В 1941 году я работал в нашем посольстве в Болгарии. Она была занята немцами, но, учитывая, что наша страна не рвала дипломатических отношений с Болгарией, мы оставались там работать. Хотя к нам очень плохо относились - даже били.
- Били дипломатов?!
- Да, это немцы заставляли "своих", профашистски настроенных, болгар. Представляете, я выхожу из посольства, за мной идет болгарин. Задел плечом, толкнул... Одного нашего товарища избили, когда он зашел в кафе недалеко от нашего посольства. Видимо, ему там что-то подсыпали, затолкали в машину, вывезли за пределы Софии и выбросили в канаву. Нам позвонили из полиции: "Это не ваш? " Я пошел к консулу, мы вдвоем съездили, забрали его...
- Да это же скандал!
- Что вы, никакого шума мы не поднимали, никаких нот протеста не писали - ничего. Война шла, была очень сложная обстановка, мы даже семьи наши отправили на родину. Но я и в такой ситуации встречался с нашими агентами там. У нас в Болгарии был ценный агент - пока еще нельзя называть его имя. В частности, он сообщил нам информацию, которую мы передали в центр, и это, возможно, повлияло на принятие решения о переброске войск с Дальнего Востока к столице. Кстати, этот агент передавал информацию только через того, кто его завербовал. Из Москвы специально вызвали Василия Пудина, того самого вербовщика. И мы встречались втроем.
- Если вы выходили из посольства и за вами тут же шел "хвост", как же вы встречались?
- Брали количеством (смеется). У них контрразведка бедная, слабая... Вот стоят около нашего посольства пять их машин. Из ворот нашего посольства выезжает тоже пять - болгары тут же за нами разъезжаются. А через какое-то время на шестой выезжает наш работник на встречу. Они выставляют шесть машин, а мы выезжаем на седьмой... Еще в болгарских городах очень узкие улочки. И их контрразведчики, чтобы затруднить нам проезд, ставили посередине улиц железные столбы. Ну, мы по тротуарам "уходили"...
- Знаю, что вас вызвали в Москву, где вы приняли участие в подготовке операции по забрасыванию нашего знаменитого разведчика Николая Кузнецова на оккупированную Украину.
- Ну, когда я приехал, его уже готовили. Было решено, что в партизанских отрядах обязательно должны работать наши товарищи. В случае с Кузнецовым была проведена долгая, кропотливая работа. Мы искали для него такую "легенду", чтобы невозможно было в ней усомниться. После битвы под Москвой наши захватили полковые немецкие документы. Там было дело некоего Пауля Зиберта. Он подходил идеально - не было родных, никто не мог его случайно узнать. Мы использовали настоящий военный билет Зиберта, только вклеили туда фотографию нашего Кузнецова.
- Вы присутствовали при этом?
- А как же! У нас был свой фотограф, мы же не в простое фотоателье обратились. Еще мы сделали Кузнецову шоферское и наградное удостоверения - "дали" ему Железный крест. Сделать немецкие документы было несложно. Правда, бумага для их документов использовалась очень хорошая, но у нас она была. Отличие же немецких документов от наших было в том, что они очень педантичные, если можно так сказать. В военном билете записано все - от выдачи портянок до награждения. Причем в каждой графе стоит печать с датой, а там, где должна быть роспись, - печать с указанием звания. Чтобы не "проколоться", мы изучали все трофейные документы - от военного до железнодорожного билета. Например, у военных билетов солдат сухопутных войск обложка была коричневая, у войск СС - серая, со значком SS. Да и форма отличалась: например, окантовка погон у пехотинцев была белой, у саперов - черной, у артиллеристов - красной, у связистов - ядовито-лимонной.
Вообще же немцы в войну навыпускали на оккупированных территориях столько документов. столько бумаг! Но простые пропуска, например, для проезда на городской рынок, подделывали даже наши партизаны в полевых условиях. Там главным было поставить печать. А "полуфабрикаты" документов, сделанные по немецким образцам, посылались им из центра. А они на месте уже вписывали фамилии.
Немцы, кстати, делали для своих разведчиков советские паспорта. Ну, очень грубо! Не тот шрифт, не то расположение, не такие фотографии.
- Приходилось делать добавления в документах для Кузнецова, когда он уже "был" Зибертом в Ровно?
- Да нет. Один раз только центру пришлось его повысить в воинском звании. Когда среди немцев прошел слух, что в убийствах высокопоставленных генералов виноват некий лейтенант, центр тут же сделал Кузнецова обер-лейтенантом. И вот патруль останавливал всех лейтенантов, а нашего Зиберта не трогал.
Вообще же Николай очень вжился в образ. Он столько для этого работал в Москве, даже был в лагерях немецких военнопленных, чтобы научиться думать, как они, их манере говорить и общаться. Гауляйтер Кох, увидев Кузнецова, обнял его и сказал: "Зиберт. я тебя помню совсем малышом, когда ты по родительскому замку бегал..."
- А после войны выезжали за границу?
- Да, почти весь мир объездил - видите, сколько сувениров (показывает на стену, увешанную различными масками из стран Латинской Америки и Африки). Но на разовые задания, недлительные командировки. Например, в Мексике был первый раз три месяца, второй раз приехал на шесть месяцев.
В 1979 году я собрался на пенсию. Руководство сказало: "Ты не уходи совсем - работай, пока есть здоровье". И я стал консультантом. Общался с товарищами, помогал собирать материал. И рисовал.
- Рисовали? Что?
- Портреты своих друзей и людей, просто мне интересных. Вот, видите, это моя внучка - она актриса, работает в Театре имени Моссовета. А это - копии портретов Фиделя Кастро и Че Гевары, оригиналы я подарил через посольство Кастро. Он мне даже благодарственное письмо прислал. Кстати, еще один портрет Че Гевары был на выставке, да так и не вернулся - украли. Вот Николай Кузнецов, вот вся знаменитая "кембриджская пятерка", вот мой друг, Вилли Фишер, более известный как Абель, вот Филби, вот Бен, вот американцы, супруги Коэн, которые работали с Абелем, - прекрасные, кстати, люди! Вот Андропов, Лев Толстой, точками сделан, кстати, - это особая графика. Три месяца делал. Мне за портреты дали "Заслуженного работника культуры". Вот портрет Путина. Что вы, он мне не позировал, я его с фотографий рисовал. А это еще один наш разведчик - Дмитрий Быстролетов. Он двадцать языков знал.
-Двадцать?!
-Да. У него в практике был такой интересный случай - еще до войны. В наше посольство в Италии пришел какой-то молодой человек и предложил купить у него итальянский правительственный шифр. Мы отказались - а вдруг провокация? Сталин узнал об этом, велел найти этого человека, взять шифр. Ну а как его найти? Пришел в посольство и ушел... Помнили только, что он был очень загорелый. И Быстролетов через несколько месяцев поиска нашел-таки его в одном из пивных баров в Швейцарии! Это же уникальный случай! Кроме того, Быстролетов достал ряд шифров других стран. После долгой работы за границей он приехал домой на отдых в 1937 году, его потом собирались перебазировать в другую страну. Был с докладом у Ежова, тот его поцеловал в обе щеки. А через некоторое время - ордер на арест, подписанный уже Берией. Быстролетов 17 лет отсидел, но выжил, работал там врачом.
- Вас, с вашими уникальными знаниями, наверное, часто зовут на помощь? Все-таки в Москве почти каждый день задерживают преступников с различными фальшивыми документами...
- Нет, я уж и по состоянию здоровья не могу - мне ведь уже 87 лет. Да мне хватает и своей работы в Ассоциации ветеранов Службы внешней разведки, хочу выпустить серию альбомов работ наших товарищей-художников. И работаю над серией портретов рассекреченных разведчиков, собираюсь сейчас написать книгу о них - не об их работе, а о том, какие они были в быту. Люди-то они очень интересные - работа разведчика сложная, кропотливая...
