Если вы обладаете любой информацией о совершенных или готовящихся терактах, просьба обращаться в ФСБ России по телефонам:
+7 (495) 224-22-22 8 (800) 224-22-22
Для получения информации о порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию российских и иностранных граждан (лиц без гражданства), выдачи пропусков для въезда (прохода) лиц и транспортных средств в пограничную зону, выдачи разрешения на неоднократное пересечение иностранными судами государственной границы Российской Федерации на море обращаться в ВЕБ-ПРИЕМНУЮ ФСБ России
Для получения справочной информации обращаться в ПОГРАНИЧНЫЕ ОРГАНЫ
Для получения справочной информации обращаться в ПОГРАНИЧНЫЕ ОРГАНЫ
"ПРОФЕССОР КОНТРРАЗВЕДКИ"
20.05.2002
(К 80-летию контрразведки отечественных органов безопасности)
Генерал-лейтенант Петр Васильевич Федотов в иерархии советских органов госбезопасности занимал позицию равную той, на которой в Германии стояли небезызвестные Генрих Мюллер и Вальтер Шелленберг. Однако в отличие от последних, он не стал персонажем фильмов и книг. Его имя помнят лишь некоторые ветераны и отдельные историки. Между тем, в самые тяжелые годы, с сентября 1940-го по сентябрь 1946 года он возглавлял всю контрразведку страны (2-е Управление НКВД-НКГБ СССР), а в период 1947-1952 годов являлся заместителем председателя Комитета информации при СМ СССР (внешняя разведка).
Его внешность была обманчива. Слегка полноватое, интеллигентное лицо, задумчивый взгляд. Очки в тонкой металлической оправе делали его больше похожим на университетского профессора, нежели на высокопоставленного руководителя Лубянки сталинской эпохи. Впрочем, он и был профессором в мире секретных служб, талантливым аналитиком и организатором, настоящим мастером контршпионажа.
Такая избирательность диктовалась, прежде всего, идеологическими соображениями. Власть не хотела ворошить свое далеко неоднозначное прошлое. Умело созданные мифы о "врагах народа, проникших в органы" и "обманывавших вождя", "стоявших над партией", "готовивших заговоры" были весьма удобны. Причины ошибок и заблуждений, драм и трагедий, во многом предопределенных природой общества, долгие годы вынужденного жить по догоняющей мобилизационной модели развития, списывались на "карающий меч пролетарской диктатуры". Будто-то "меч" действовал сам по себе, без четких директив и контроля со стороны Кремля и Старой площади.
Лишь только в декабре 97-го, первое лицо России дало советской Лубянке однозначную политическую оценку, указало подлинное место, занимаемое органами безопасности в механизме власти. Ключевая фраза: "каким было государство - таким были и его спецслужбы... в разоблачении преступлений органов безопасности мы чуть было не перегнули палку...", впервые прозвучала в радиообращении Президента накануне профессионального праздника работников органов безопасности. Она, можно сказать, положила конец периоду вольной или невольной демонизации их истории. Сейчас пришло время взвешенно, без крайностей, как в ту или иную сторону, начать "заселять" забытыми именами противоречивое наследие ФСБ, постигать причины изломанности судеб тех, кто оказался в эпицентре тайных сражений ушедшего века.
Конечно, снимать черные бесформленные напластования с забытых имен не просто. Можно получить обвинения в прославлении этатизма, ценностей "полицейского государства", ностальгии по "советской империи". Но это делать необходимо, если мы хотим задействовать на благо страны духовно-символические ресурсы исторической памяти. А без ощущения незримой связи времен, трудно извлекать из прошлого поучительные уроки, отделять зерна от плевел...
Попробуем же реконструировать, хотя бы пунктирно, линию жизни Петра Федотова, человека, 38 лет отдавшего службе Родине в отечественных спецслужбах. В его судьбе, как в капле воды отразилась противоречивая эпоха "бури и натиска". Он не был простым очевидцем событий, а сам являлся творцом истории, пусть и стоял за ее кулисами.
За плечами Федотова было многое: и кавалерийские рейды на фронтах гражданской, борьба с бандитизмом на Северном Кавказе, бессонные ночи в предвоенной столице, готовность пойти на смерть при оккупации города, награды и почести в узком кругу посвященных, личные поручения Сталина, тяжкое бремя ответственности за дело и людей. И при этом над ним постоянно висел дамоклов меч изощренной подозрительности вождя, ощущение зыбкости своего высокого положения. Это чувство не покидало в те годы многих...
После смерти генералиссимуса его ждала опала, лишение воинского звания, терзающие душу раздумья на склоне лет о пережитом. Ему не было и 62-х, когда он ушел из жизни...
Не будем давать однозначных оценок, судить о поступках этого человека из нашего далека. Лишь опустившись на "незримом лифте времени", впитав дух и менталитет той эпохи можно, наверное, понять логику жизни и мотивы поступков ее "детей". Мы лишь представим на суд читателей отдельные фрагменты из его жизни. В этом нам поможет хранящееся в секретном архиве на Лубянке личное дело генерала-чекиста, со строгой надписью "Хранить вечно" на пожелтевшей обложке. Он один из тех, кто по праву, на наш взгляд, должен остаться в летописи отечественных спецслужб.
До пятнадцатилетнего возраста Петр жил на иждивении своих старших сестер портних-надомниц Александры и Анны, успев закончить начальное училище и четырехклассное городское училище имени Менделеева. С 1915 года он начал самостоятельную трудовую деятельность, поступив работать в газетную экспедицию Петроградского почтамта в качестве раскидчика и упаковщика газет. По вечерам же, способный и любознательный юноша, подрабатывал киномехаником в частных кинотеатрах, сначала в "Марсе", а затем в "Волшебных грезах".
Работая на почтамте в октябре 1917 года Федотов записывается в ячейку сочувствующих РКП/б/, а в начале 1919 года, в неполные восемнадцать лет, добровольно вступает в ряды Красной Армии рядовым бойцом 1-й Петроградской коммунистической бригады, в рядах которой сражается на Восточном и Южном фронтах. В боях под Купянском и Валуйками был контужен и ранен. На фронте Федотова приняли в партию и летом 1919 года направили на политкурсы при политотделе Южного фронта.
Слушателем курсов Петр Федотов успел принять участие в боевых действиях против частей генерала Мамонтова, а по их окончании был направлен в 1-й Революционной дисциплины полк 8-й армии на должность политрука роты. В составе этого полка Федотов оказался на Северном Кавказе, где участвовал в боях с остатками белогвардейских частей в казачьих станицах, а также в Чечне и Дагестане.
В конце 1920 года полк понес большие потери и был расформирован, а молодой политрук Федотов переведен на работу в Особый отдел 8-й армии в качестве цензора-контролера. С этого момента на долгие годы судьба связала бывшего петроградского почтовика с советскими органами госбезопасности, 17 из которых ему предстояло провести на Северном Кавказе, стать подлинным знатоком региона.
Через год новое испытание: участие в разработке и ликвидации крупных (до 10 тысяч человек) вооруженных формирований шейха Али Митаева. Тогда же в первой служебной аттестации на заместителя начальника Восточного отдела Чеченского областного отдела ОГПУ Петра Федотова, его непосредственный начальник написал о молодом чекисте-востоковеде следующий отзыв: "Как хорошо знающий все специфичности восточной работы в занимаемой должности незаменим. Отличный восточник в части работы чисто аналитической, знает и оперативную отрасль. Крайне усидчив, трудолюбив и дисциплинирован, хороший товарищ, не решителен. Инициативу имеет, но недостаточно энергичен".
В 1925-1926 годах началось разоружение Чечни и Дагестана. Проведя основательную подготовительную работу, Федотов, в ходе ряда операций, будучи заместителем начальника опергруппы по району, руководил информационной и агентурной службами, степень организации которых по своим результатам получила высокую оценку командования. Это позволило верно ориентироваться в обстановке в период операции, обеспечив их успех. Одновременно, под руководством Федотова, путем создания оперативных позиций среди местного населения, удалось без войсковой операции ликвидировать вооруженные формирования шейхов Ильясова и Ахаева, а в последствии и шейха Аксалтинского.
В 1927 году Федотова переводят в Ростов-на-Дону в Полномочное представительство ОГПУ по Северо-Кавказскому краю. Здесь, как и ранее, он продолжил службу по линии так называемого политбандитизма. Поэтому маршруты его служебных командировок оставались все те же. Как правило, это была Чечня. Отзывы нового руководства об оперуполномоченном Федотове по-прежнему высоки: "Весьма добросовестный, честный и преданный работник. Свою работу знает хорошо, проявляет в ней большую инициативу. В выполнении заданий медлителен, что окупается чрезвычайной тщательностью работы и продуманностью подхода к ней".
На рубеже 20-30-х годов в органах ОГПУ происходят существенные качественные изменения. В соответствии с партийными установками меняются ориентиры в их деятельности. Инициированная в Москве волна политических процессов типа "дела Промпартии" прокатилась по всей стране. В каждой республике, области или крае партийные руководители требовали от чекистов не отставать от столицы. В результате на местах возникали свои мини-процессы, где на скамьях подсудимых оказывались представители старой технической и творческой интеллигенции, бывшие царские офицеры и военспецы Красной Армии. Чуть позже, после убийства Кирова, их место заняли сторонники партийной оппозиции, причем как явные, так и вымышленные.
В этот непростой период Петр Федотов, по мере служебного роста, все больше сосредотачивается на работе в секретно-политическом отделе Северо-Кавказского ПП ОГПУ. Участие в раскулачивании, разработка троцкистских и эсеровских групп, работа среди местной интеллигенции. Все это стало составной частью его оперативной биографии. Таковым было то время, когда "революцию не делают в белых перчатках". При этом основной линией его деятельности по-прежнему оставалась борьба с националистическим подпольем.
Любопытный факт. Проходя службу в столь идеологизированном подразделении, Федотов оставался беспартийным. Начатый в 1919 году партийный стаж оказался прерван им по собственной инициативе в 1922 году. Позже в своей автобиографии он объяснял эту ситуацию следующим образом: "...вследствие политической незрелости и нерадивого отношения к партийным обязанностям и поручениям, пренебрегая советами старших товарищей учиться и активно участвовать в жизни парторганизации, я отошел от партии и механически выбыл из ее рядов, что с наступлением более зрелого возраста всегда решительно осуждал". "Второе пришествие" в ряды ВКП/б/ старшего лейтенанта госбезопасности П.В.Федотова (что соответствовало воинскому званию "майор") состоялось лишь в начале 1937 года. К этому времени на левой стороне его гимнастерки уже два года как поблескивал, особо почитаемый в чекистской среде, знак "Заслуженный работник НКВД". Умудренный опытом и находящийся в рассвете сил аналитик-востоковед считался тогда одним из ведущих специалистов по Северному Кавказу. Вскоре он будет переведен в Москву. Начнется, наверное, самый сложный период его жизни. Ему удастся, в отличие от многих, не провалившись "пройти по тонкому льду"...
Назначение Федотова на столь высокий пост произошло уже после прихода к руководству наркоматом внутренних дел бывшего первого секретаря ЦК КП/б/ Грузии Л.П.Берии, а на должность начальника Главного управления госбезопасности НКВД СССР - бывшего заведующего отделом того же комитета В.Н. Меркулова. Федотов оказался одним из тех немногих, работавших в аппарате Ежова, кто не был отвергнут Берией, и, более того, получил повышение по службе.
Безусловно, определенную роль сыграло его семнадцатилетнее пребывание на Северном Кавказе, где о работе талантливого востоковеда мог когда-либо узнать и тогдашний руководитель Закавказского ОГПУ Лаврентий Берия. Но главное все же видится не в этом. Федотов никогда не был приближенным Ежова или кого-либо из его верных соратников, угодивших на плаху вместе со своим наркомом. Он представлял пример типичного "служивого человека", тянувшего свою лямку. К тому же, он не значился в списках "отличившихся" на оперативной и следственной работе в мясорубке 1937 года, а больше был известен, как хороший аналитик.
Однако справедливости ради следует отметить, что, став руководителем СПО, центрального органа тайной политической полиции, Федотов просто не мог не оказаться причастным к деяниям, названных позже незаконными массовыми политическими репрессиями. И, несмотря на то, что к тому моменту их пик уже миновал, на постановлениях на арест многих невинных людей осталась его подпись.
В сентябре 1940 года, когда вся страна жила в ожидании близкой войны, комиссар госбезопасности 3 ранга П.В.Федотов получил назначение на новую ответственную должность начальника 3-го (контрразведывательного) отдела ГУГБ НКВД, преобразованного спустя полгода во 2-е Управление нового наркомата - НКГБ.
Назначение Федотова шефом советской контрразведки совпало по времени с началом разработки стратегами третьего рейха оперативных планов вторжения в СССР, получивших впоследствии кодовое название "Барбаросса", что влекло за собой активизацию работы германских разведчиков-дипломатов в Москве. Поэтому своей первостепенной задачей новый руководитель Управления видел в том, чтобы максимально затруднить деятельность по сбору информации сотрудникам посольства фашистской Германии, а также посольств стран ее союзников, прежде всего Японии.
Контрразведчики НКВД, возглавляемые П.В.Федотовым, стремились воспрепятствовать так называемым "туристическим" поездкам по стране немецких, японских и других дипломатов. Их передвижения и контакты тщательно отслеживались. Приобреталась источники среди обслуживающего персонала посольств, а также из числа корреспондентов иностранных газет и информационных агентств. Редко, но все же удавалось, поймать на компромате и завербовать непосредственно дипломатов.
При Федотове в Москве появился, пожалуй, один из самых ценных негласных сотрудников контрразведки того времени, будущий Герой Советского Союза, Николай Кузнецов ("Колонист"), который начал работать в столице по линии СПО, но в 1940 году был переведен в контрразведывательное Управление. Уникальные способности к перевоплощению этого уральского "самородка" открывали перед чекистами значительные оперативные возможности. Согласно идее, рожденной на Лубянке, "Колонист" под видом летчика-испытателя московского авиазавода был подставлен сотрудникам ряда посольств, в том числе Германии и Японии. Расчет оказался верен, и к агенту НКВД начали проявлять повышенный интерес иностранные разведчики-дипломаты. Благодаря "Колонисту" контрразведке становились известны их намерения, планы и устремления. Об остроте и серьезности проводимых "Колонистом" комбинаций свидетельствует тот факт, что его действиями лично руководил Федотов.
Уже в ходе войны, когда Кузнецова передали в распоряжение 4-го Управления НКВД, возглавляемого Павлом Судоплатовым и забросили со спецзаданием в глубокий тыл врага, он по прежнему продолжал считать своим главным начальником именно Федотова. Не случайно, весной 1944 года после гибели неуловимого "Пауля Зиберта", наводившего страх на гитлеровцев, оуновны нашли у него на теле рукописный отчет о его боевой работе в тылу противника, который начинался словами "Генералу Ф.".
Весной 1941 года к чекистам, работавшим по немецкой линии из возглавляемого Федотовым 2-го Управления, пришел большой успех. Благодаря хитроумно проведенному мероприятию им удалось внедрить технику слухового контроля в кабинет главного германского разведчика в СССР, военного атташе, генерала Эрнста Кестринга. Это позволило в последние предвоенные месяцы практически ежедневно докладывать руководству страны о настроениях и приготовлениях немцев. Так, например, в стенограмме беседы Кестринга со своими помощниками от 15 мая 1941 года обращала на себя внимание одна фраза, произнесенная генералом: "То дело, о котором мы говорили, должно оставаться в абсолютной тайне. Эти две недели должны быть решающими... Природные богатства! Это будут наши естественные завоевания, о которых мы заявили во всеуслышание в международных кругах... Я убежден, что в этом деле мы выйдем победителями - прокатимся по этому Союзу. Мы будем вести войну до тех пор, пока, по крайней мере, не захватим Украину".
Показательна и другая стенограмма от 31 мая 1941 года, проливающая свет на первопричины серьезных опасений Сталина провокаций со стороны Германии. Все тот же Кестринг, беседуя у себя в кабинете со словацким посланником, заявлял: "...Здесь надо осуществить какую-нибудь провокацию. Нужно сделать так, чтобы здесь был убит какой-нибудь немец, и тем самым вызвать войну...".
Таким образом, стараниями контрразведчиков 2-го Управления НКГБ добывались ценнейшие сведения о подготовке Германии к войне, не уступающие по своей значимости информации, поступавшей из-за рубежа от источников 1-го Управления (внешняя разведка) и Разведывательного управления РККА. При этом немецкое и японское посольства не были единственными объектами оперативного внимания со стороны Федотова и его подчиненных. Активную и весьма результативную работу 2-е Управление проводило также в отношении дипломатических миссий Великобритании, Финляндии, Турции, Ирана, Словакии и других стран. Не случайно, за достигнутые оперативные успехи начальник Управления, комиссар госбезопасности 3-го ранга П.В.Федотов в апреле 1941 года был удостоен ордена "Знак почета".
В сложных условиях войны на плечи сотрудников 2-го Управления были возложены следующие задачи: учет и разработка германских разведорганов и осуществление контрразведывательных операций; выявление, разработка и ликвидация агентуры спецслужб противника в г.Москве; оперативная работа в лагерях военнопленных и интернированных; наблюдение и контроль за разработками местных органов НКВД; учет и оперативный розыск агентуры противника, предателей и пособников фашистских оккупантов; охрана дипломатического корпуса.... Позже, когда линия фронта начала двигаться на запад, к ним добавилась еще одна: обеспечение очистки освобожденных от оккупантов городов и районов от оставленной здесь агентуры противника и организация в них оперативной работы.
В дни, когда враг стоял у ворот столицы, а большинство сотрудников наркомата эвакуировалось в глубь страны, для подчиненных Петра Федотова и Павла Судоплатова наступили самые горячие дни. На случай захвата немцами города Москвы было создано мощное подполье, укомплектованное чекистами, их негласными помощниками, патриотами из местного населения, добровольно изъявившими желание выполнять специальные задания в тылу врага.
Масштаб проделанной подготовительной работы просто впечатляет. Оккупантов ждали в Москве большие неприятности. По замыслу руководства Лубянки на нелегальное положение было переведено 243 человека, из которых было сформировано 36 групп с оперативно-боевыми, диверсионными и разведывательными задачами. 78 человек было подготовлено для индивидуального осуществления разведывательных и диверсионно-террористических акций.
В Москве и области заблаговременно были подготовлены явочные квартиры, склады с оружием, боеприпасами, взрывчатыми и зажигательными веществами, горючим, продовольствием, а также созданы явочные пункты под видом мелких мастерских, магазинов, парикмахерских, в которых должна была ремонтироваться радиоаппаратура, оружие и изготавливаться спецсредства для оперативных групп. Все группы были снабжены тщательно укрытыми радиостанциями. Подпольщики получили необходимые документы, устроены на работу или уже работали в качестве мастеров-кустарей, продавцов торговых палаток и аптек, преподавателей, артистов, шоферов, сторожей, служителей церкви и т.д. Значительная часть московского подполья готовилась для внедрения в административный аппарат оккупационных властей и разведорганы немецкой армии.
Каждой оперативной группе и одиночкам были досконально отработаны задания, легенды для легализации, способы связи и пароли, проведены задания по стрелковому делу, поведению в случае задержания и допросов. Здания и объекты, которые могли бы быть использованы немцами, изучались участниками опергрупп для возможного проведения диверсий и терактов. Семьи участников подполья были вывезены в тыловые районы.
Возглавить все это подпольное "хозяйство" было поручено непосредственно начальнику 2-го Управления НКВД П.В.Федотову, который, по замыслу руководства наркомата, перейдя на нелегальное положении, должен был координировать деятельность всех оставленных в столице агентурных групп. Под стать был придуман и один из паролей для осуществления связи: "Вам привет от Петра Васильевича".
В начале 1943 года наркомат внутренних дел подвергся очередной реорганизации. Как и до войны, из него был выделен НКГБ, Петр Федотов, по-прежнему, стал во главе управления под номером 2, во вновь воссозданном наркомате. При этом к задачам контрразведывательного управления добавилось еще несколько: оперативное обслуживание объектов промышленности, борьба с антисоветскими элементами внутри страны и националистическими вооруженными формированиями УПА и ОУН на Украине, а также "лесных братьев" в Прибалтике.
Среди мероприятий проведенных чекистами 2-го Управления НКГБ особняком стоит работа по контрразведывательному обеспечению конференций глав правительств союзных держав - СССР, США и Великобритании в Тегеране (ноябрь-декабрь 1943 г.), Ялте (февраль 1945 г.) и Потсдаме (июль-август 1945 г.). Особенно трудные испытания выпали на долю Федотова и его подчиненных в Тегеране, где нашим контрразведчикам удалось оградить делегации союзников от террористических актов со стороны германских спецслужб, возможность осуществления которых стала известна заранее, благодаря деятельности советской разведки. А за безупречную работу во время встреч союзников в Ялте и Потсдаме Федотов был удостоен орденов Кутузова 1-й степени и Красного Знамени соответственно.
В конце 1947 года структура советских органов безопасности вновь претерпела изменения. Был образован централизованный аналитический центр по обработке информации, поступающей по каналам внешнеполитической и военной разведок. Это был ответ Сталина на создание ЦРУ США. Новый орган был назван Комитетом информации при Совете Министров СССР, в который вошли 1-е (разведывательное) Управление МГБ и ГРУ Генштаба Вооруженных Сил. Руководителем Комитета стал В.М.Молотов, а его заместителем, переведенный из контрразведки генерал-лейтенант П.В.Федотов, чья склонность к аналитической работе давно была известна на Лубянке и Старой площади.
Вклад Федотова в развитие отечественной разведслужбы характеризуют по военному сухие, но достаточно емкие строки из его служебной аттестации за 1951 год: "...Приложил много усилий в деле укрепления заграничного разведаппарата, в частности в деле подбора и пополнения его соответствующими работниками, а также по отработке практических задач по организации разведработы в каждой отдельной стране. Провел целый ряд мероприятий, направленный на укрепление центрального аппарата и улучшения его работы".
В феврале 1952 года Комитет информации был упразднен, а Федотову, выведенному за штат, в течение года пришлось ждать нового назначения. Это вновь был не легкий период для него. Молотов ждал своего ареста, после этого, не исключено, что мог оказаться в аналогичной ситуации и Федотов... И на этот раз судьба была к нему благосклонна.
После смерти И.В.Сталина Министерство государственной безопасности влилось в МВД, руководителем которого вновь стал Л.П. Берия. Федотов при этом вновь получил знакомую должность начальника контрразведывательного управления, на которой он проработал полтора года. Арест Берии и разгром его "команды" из числа генералитета органов госбезопасности и внутренних дел никоим образом не отразились на судьбе Федотова, который продолжал исправно возглавлять советскую контрразведку, в том числе и в составе нового ведомства - Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР. Видимо, не попасть в число "заговорщиков Берии", со всеми вытекающими последствиями помог ему его руководитель по Комитету Информации Молотов.
Первую и весьма серьезную трещину карьера Петра Федотова получила в 1956 году, когда после ХХ съезда партии и разоблачения на нем культа личности Сталина, он был "сослан" в Высшую школу КГБ на должность заместителя начальника редакционно-издательского отдела. Примечательно, что гонения на Федотова, обвиненного в участии в массовых репрессиях, происходили в тот момент, когда во главе КГБ стоял не кто иной как Иван Серов - человек, бывший с 1940 года бессменным заместителем наркома внутренних дел, на чьей совести лежали не только незаконные аресты и практически все операции по переселению репрессированных народов, но сотни смертных приговоров, которые он подписал собственноручно, будучи неоднократно председателем на заседаниях Особого совещания при НКВД СССР.
Было ли это свидетельством разгоравшийся внутриэлитной борьбы, когда человек Хрущева (Серов), стремился убрать с ключевого поста системы, представителя становившегося в оппозицию к новому лидеру партии бывшего шефа Федотова Молотова? Не исключено.
Однако для Федотова это был не самый худший вариант. Более печальная участь постигла тогда его сослуживцев, генералов-чекистов - победителей в Великой Отечественной войне. Так, в это же самое время человек, руководивший всю войну разведывательно-диверсионной работой в тылу врага Павел Судоплатов, на пару со своим заместителем Наумом Эйтингоном, находились под следствием в тюрьме по обвинению в "пособничестве английскому шпиону и врагу народа Берии", а бывший шеф внешнеполитической разведки Павел Фитин заведовал фотоателье в центре Москвы, недалеко от "родной" Лубянки. Ну, а люди, возглавлявшие в период войны контрразведку в армии и на транспорте, соответственно Виктор Абакумов и Соломон Мильштейн к этому моменту уже были расстреляны, первый как "организатор заговора в МГБ", второй как "пособник Берии".
"Добили" Федотова спустя три года, когда руководителем КГБ стал уже "лидер советской молодежи" Александр Шелепин, спешивший, видимо, очистить Комитет от генералитета сталинский эпохи. В результате генерала разжаловали, исключили из партии и уволили из органов госбезопасности "по несоответствию занимаемой должности", но при этом сохранили награды и, главное, пенсию, приняв во внимание наличие у Федотова несовершеннолетней дочери.
Изгнанный с Лубянки и отлученный от дела, которому он посвятил всю жизнь, тяжело больной П.В. Федотов прожил после этого недолго и скончался в 1963 году.
Впервые его имя и портрет появились три года назад в книге "Лубянка, 2. Из истории отечественной контрразведки", подготовленной сотрудниками ФСБ.
Матвеев Олег Константинович, Мерзляков Владимир Михайлович - члены "Общества изучения истории отечественных спецслужб".
Генерал-лейтенант Петр Васильевич Федотов в иерархии советских органов госбезопасности занимал позицию равную той, на которой в Германии стояли небезызвестные Генрих Мюллер и Вальтер Шелленберг. Однако в отличие от последних, он не стал персонажем фильмов и книг. Его имя помнят лишь некоторые ветераны и отдельные историки. Между тем, в самые тяжелые годы, с сентября 1940-го по сентябрь 1946 года он возглавлял всю контрразведку страны (2-е Управление НКВД-НКГБ СССР), а в период 1947-1952 годов являлся заместителем председателя Комитета информации при СМ СССР (внешняя разведка).
Его внешность была обманчива. Слегка полноватое, интеллигентное лицо, задумчивый взгляд. Очки в тонкой металлической оправе делали его больше похожим на университетского профессора, нежели на высокопоставленного руководителя Лубянки сталинской эпохи. Впрочем, он и был профессором в мире секретных служб, талантливым аналитиком и организатором, настоящим мастером контршпионажа.
ПРИКАЗАНО НЕ ВСПОМИНАТЬ
До недавнего времени официальная история отечественных спецслужб советского периода была "малолюдна". В закрытых сборниках архивных документов, секретных учебниках по истории ВЧК-КГБ, нельзя было встретить многих имен и фамилий, фотографий тех, кто занимал ключевые посты в Системе, внес большой вклад в обеспечение безопасности державы. Дело доходило до парадоксов. Так, к примеру, фотоснимок генерала Павла Судоплатова, товарища "Андрея", возглавлявшего в годы Великой Отечественной войны знаменитое 4-управление НКВД-НКГБ (разведывательно-диверсионная работа в тылу врага) до середины девяностых не был представлен в зале военной славы ведомственного Музея на Лубянке. Словно невидимая пелена забвения, на долгие годы скрыла многое и многих...Такая избирательность диктовалась, прежде всего, идеологическими соображениями. Власть не хотела ворошить свое далеко неоднозначное прошлое. Умело созданные мифы о "врагах народа, проникших в органы" и "обманывавших вождя", "стоявших над партией", "готовивших заговоры" были весьма удобны. Причины ошибок и заблуждений, драм и трагедий, во многом предопределенных природой общества, долгие годы вынужденного жить по догоняющей мобилизационной модели развития, списывались на "карающий меч пролетарской диктатуры". Будто-то "меч" действовал сам по себе, без четких директив и контроля со стороны Кремля и Старой площади.
Лишь только в декабре 97-го, первое лицо России дало советской Лубянке однозначную политическую оценку, указало подлинное место, занимаемое органами безопасности в механизме власти. Ключевая фраза: "каким было государство - таким были и его спецслужбы... в разоблачении преступлений органов безопасности мы чуть было не перегнули палку...", впервые прозвучала в радиообращении Президента накануне профессионального праздника работников органов безопасности. Она, можно сказать, положила конец периоду вольной или невольной демонизации их истории. Сейчас пришло время взвешенно, без крайностей, как в ту или иную сторону, начать "заселять" забытыми именами противоречивое наследие ФСБ, постигать причины изломанности судеб тех, кто оказался в эпицентре тайных сражений ушедшего века.
Конечно, снимать черные бесформленные напластования с забытых имен не просто. Можно получить обвинения в прославлении этатизма, ценностей "полицейского государства", ностальгии по "советской империи". Но это делать необходимо, если мы хотим задействовать на благо страны духовно-символические ресурсы исторической памяти. А без ощущения незримой связи времен, трудно извлекать из прошлого поучительные уроки, отделять зерна от плевел...
Попробуем же реконструировать, хотя бы пунктирно, линию жизни Петра Федотова, человека, 38 лет отдавшего службе Родине в отечественных спецслужбах. В его судьбе, как в капле воды отразилась противоречивая эпоха "бури и натиска". Он не был простым очевидцем событий, а сам являлся творцом истории, пусть и стоял за ее кулисами.
За плечами Федотова было многое: и кавалерийские рейды на фронтах гражданской, борьба с бандитизмом на Северном Кавказе, бессонные ночи в предвоенной столице, готовность пойти на смерть при оккупации города, награды и почести в узком кругу посвященных, личные поручения Сталина, тяжкое бремя ответственности за дело и людей. И при этом над ним постоянно висел дамоклов меч изощренной подозрительности вождя, ощущение зыбкости своего высокого положения. Это чувство не покидало в те годы многих...
После смерти генералиссимуса его ждала опала, лишение воинского звания, терзающие душу раздумья на склоне лет о пережитом. Ему не было и 62-х, когда он ушел из жизни...
Не будем давать однозначных оценок, судить о поступках этого человека из нашего далека. Лишь опустившись на "незримом лифте времени", впитав дух и менталитет той эпохи можно, наверное, понять логику жизни и мотивы поступков ее "детей". Мы лишь представим на суд читателей отдельные фрагменты из его жизни. В этом нам поможет хранящееся в секретном архиве на Лубянке личное дело генерала-чекиста, со строгой надписью "Хранить вечно" на пожелтевшей обложке. Он один из тех, кто по праву, на наш взгляд, должен остаться в летописи отечественных спецслужб.
В НАЧАЛЕ БОЛЬШЕГО ПУТИ
Петр Федотов родился 18 декабря 1901 года в Петербурге. Его отец - Василий Федотович был родом из крестьян села Старое Рахино Старорусского уезда Новгородской губернии. В течение многих лет он работал кондуктором и вагоновожатым питерской конки, а незадолго до своей кончины, в 1905 году устроился вахтером в Министерство просвещения. Также как и отец, мать будущего чекиста, Пелагея Ивановна, происходила из новгородских крестьян, всю жизнь занималась хозяйством и воспитывала четверых детей: трех дочерей и сына. Страшной блокадной зимой 1942 года она разделила участь тысяч ленинградцев, оказавшихся на Пескаревском кладбище.До пятнадцатилетнего возраста Петр жил на иждивении своих старших сестер портних-надомниц Александры и Анны, успев закончить начальное училище и четырехклассное городское училище имени Менделеева. С 1915 года он начал самостоятельную трудовую деятельность, поступив работать в газетную экспедицию Петроградского почтамта в качестве раскидчика и упаковщика газет. По вечерам же, способный и любознательный юноша, подрабатывал киномехаником в частных кинотеатрах, сначала в "Марсе", а затем в "Волшебных грезах".
Работая на почтамте в октябре 1917 года Федотов записывается в ячейку сочувствующих РКП/б/, а в начале 1919 года, в неполные восемнадцать лет, добровольно вступает в ряды Красной Армии рядовым бойцом 1-й Петроградской коммунистической бригады, в рядах которой сражается на Восточном и Южном фронтах. В боях под Купянском и Валуйками был контужен и ранен. На фронте Федотова приняли в партию и летом 1919 года направили на политкурсы при политотделе Южного фронта.
Слушателем курсов Петр Федотов успел принять участие в боевых действиях против частей генерала Мамонтова, а по их окончании был направлен в 1-й Революционной дисциплины полк 8-й армии на должность политрука роты. В составе этого полка Федотов оказался на Северном Кавказе, где участвовал в боях с остатками белогвардейских частей в казачьих станицах, а также в Чечне и Дагестане.
В конце 1920 года полк понес большие потери и был расформирован, а молодой политрук Федотов переведен на работу в Особый отдел 8-й армии в качестве цензора-контролера. С этого момента на долгие годы судьба связала бывшего петроградского почтовика с советскими органами госбезопасности, 17 из которых ему предстояло провести на Северном Кавказе, стать подлинным знатоком региона.
"ОПЕРАТИВНЫЕ УНИВЕРСИТЕТЫ" СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
Не прошло и года, как способный двадцатилетний парень становится начальником осведомительного отделения Грозненского отделения ГПУ. Тогда же к нему пришло и его первое служебное поощрение. В 1922 году, в духе того времени, пропитанного романтикой революции, Петр Федотов "за усердную работу и постановку осведомительного аппарата в округе и, особенно на промыслах премирован кожаным костюмом". Позже к нему придут другие поощрения и награды, и на его груди появятся два ордена Ленина, четыре ордена Красного Знамени, а также ордена Кутузова 1-й степени, Красной Звезды и Знак Почета. Причем большую их часть он получит в период Великой Отечественной войны. Но, все это придет потом, спустя годы. А тогда, в далеком 1923-м Федотов руководил своей первой крупной операцией по разоружению Ачхой-Мартановского района Чечни и ликвидации банды Мазы Шадаева.Через год новое испытание: участие в разработке и ликвидации крупных (до 10 тысяч человек) вооруженных формирований шейха Али Митаева. Тогда же в первой служебной аттестации на заместителя начальника Восточного отдела Чеченского областного отдела ОГПУ Петра Федотова, его непосредственный начальник написал о молодом чекисте-востоковеде следующий отзыв: "Как хорошо знающий все специфичности восточной работы в занимаемой должности незаменим. Отличный восточник в части работы чисто аналитической, знает и оперативную отрасль. Крайне усидчив, трудолюбив и дисциплинирован, хороший товарищ, не решителен. Инициативу имеет, но недостаточно энергичен".
В 1925-1926 годах началось разоружение Чечни и Дагестана. Проведя основательную подготовительную работу, Федотов, в ходе ряда операций, будучи заместителем начальника опергруппы по району, руководил информационной и агентурной службами, степень организации которых по своим результатам получила высокую оценку командования. Это позволило верно ориентироваться в обстановке в период операции, обеспечив их успех. Одновременно, под руководством Федотова, путем создания оперативных позиций среди местного населения, удалось без войсковой операции ликвидировать вооруженные формирования шейхов Ильясова и Ахаева, а в последствии и шейха Аксалтинского.
В 1927 году Федотова переводят в Ростов-на-Дону в Полномочное представительство ОГПУ по Северо-Кавказскому краю. Здесь, как и ранее, он продолжил службу по линии так называемого политбандитизма. Поэтому маршруты его служебных командировок оставались все те же. Как правило, это была Чечня. Отзывы нового руководства об оперуполномоченном Федотове по-прежнему высоки: "Весьма добросовестный, честный и преданный работник. Свою работу знает хорошо, проявляет в ней большую инициативу. В выполнении заданий медлителен, что окупается чрезвычайной тщательностью работы и продуманностью подхода к ней".
На рубеже 20-30-х годов в органах ОГПУ происходят существенные качественные изменения. В соответствии с партийными установками меняются ориентиры в их деятельности. Инициированная в Москве волна политических процессов типа "дела Промпартии" прокатилась по всей стране. В каждой республике, области или крае партийные руководители требовали от чекистов не отставать от столицы. В результате на местах возникали свои мини-процессы, где на скамьях подсудимых оказывались представители старой технической и творческой интеллигенции, бывшие царские офицеры и военспецы Красной Армии. Чуть позже, после убийства Кирова, их место заняли сторонники партийной оппозиции, причем как явные, так и вымышленные.
В этот непростой период Петр Федотов, по мере служебного роста, все больше сосредотачивается на работе в секретно-политическом отделе Северо-Кавказского ПП ОГПУ. Участие в раскулачивании, разработка троцкистских и эсеровских групп, работа среди местной интеллигенции. Все это стало составной частью его оперативной биографии. Таковым было то время, когда "революцию не делают в белых перчатках". При этом основной линией его деятельности по-прежнему оставалась борьба с националистическим подпольем.
Любопытный факт. Проходя службу в столь идеологизированном подразделении, Федотов оставался беспартийным. Начатый в 1919 году партийный стаж оказался прерван им по собственной инициативе в 1922 году. Позже в своей автобиографии он объяснял эту ситуацию следующим образом: "...вследствие политической незрелости и нерадивого отношения к партийным обязанностям и поручениям, пренебрегая советами старших товарищей учиться и активно участвовать в жизни парторганизации, я отошел от партии и механически выбыл из ее рядов, что с наступлением более зрелого возраста всегда решительно осуждал". "Второе пришествие" в ряды ВКП/б/ старшего лейтенанта госбезопасности П.В.Федотова (что соответствовало воинскому званию "майор") состоялось лишь в начале 1937 года. К этому времени на левой стороне его гимнастерки уже два года как поблескивал, особо почитаемый в чекистской среде, знак "Заслуженный работник НКВД". Умудренный опытом и находящийся в рассвете сил аналитик-востоковед считался тогда одним из ведущих специалистов по Северному Кавказу. Вскоре он будет переведен в Москву. Начнется, наверное, самый сложный период его жизни. Ему удастся, в отличие от многих, не провалившись "пройти по тонкому льду"...
В ТРУДНЫЕ ГОДЫ
После волны арестов людей Г.Г. Ягоды потребность в кадрах в центральном аппарате была высокой. В июне 1937 года вместе с группой других сотрудников Северо-Кавказского УНКВД Федотов оказывается в столице и до октября месяца работает помощником начальника секретариата, после чего наконец-то получает "профильную" должность - начальника 7-го (восточного) отделения 4-го (секретно-политического) отдела ГУГБ НКВД. На это время приходится пик ежовских "оперативных ударов", осуществляемых по прямому указанию Кремля. В июле 1938 года Федотов становится заместителем начальника, а с сентября 1939 года, начальником этого непростого отдела.Назначение Федотова на столь высокий пост произошло уже после прихода к руководству наркоматом внутренних дел бывшего первого секретаря ЦК КП/б/ Грузии Л.П.Берии, а на должность начальника Главного управления госбезопасности НКВД СССР - бывшего заведующего отделом того же комитета В.Н. Меркулова. Федотов оказался одним из тех немногих, работавших в аппарате Ежова, кто не был отвергнут Берией, и, более того, получил повышение по службе.
Безусловно, определенную роль сыграло его семнадцатилетнее пребывание на Северном Кавказе, где о работе талантливого востоковеда мог когда-либо узнать и тогдашний руководитель Закавказского ОГПУ Лаврентий Берия. Но главное все же видится не в этом. Федотов никогда не был приближенным Ежова или кого-либо из его верных соратников, угодивших на плаху вместе со своим наркомом. Он представлял пример типичного "служивого человека", тянувшего свою лямку. К тому же, он не значился в списках "отличившихся" на оперативной и следственной работе в мясорубке 1937 года, а больше был известен, как хороший аналитик.
Однако справедливости ради следует отметить, что, став руководителем СПО, центрального органа тайной политической полиции, Федотов просто не мог не оказаться причастным к деяниям, названных позже незаконными массовыми политическими репрессиями. И, несмотря на то, что к тому моменту их пик уже миновал, на постановлениях на арест многих невинных людей осталась его подпись.
В сентябре 1940 года, когда вся страна жила в ожидании близкой войны, комиссар госбезопасности 3 ранга П.В.Федотов получил назначение на новую ответственную должность начальника 3-го (контрразведывательного) отдела ГУГБ НКВД, преобразованного спустя полгода во 2-е Управление нового наркомата - НКГБ.
Назначение Федотова шефом советской контрразведки совпало по времени с началом разработки стратегами третьего рейха оперативных планов вторжения в СССР, получивших впоследствии кодовое название "Барбаросса", что влекло за собой активизацию работы германских разведчиков-дипломатов в Москве. Поэтому своей первостепенной задачей новый руководитель Управления видел в том, чтобы максимально затруднить деятельность по сбору информации сотрудникам посольства фашистской Германии, а также посольств стран ее союзников, прежде всего Японии.
Контрразведчики НКВД, возглавляемые П.В.Федотовым, стремились воспрепятствовать так называемым "туристическим" поездкам по стране немецких, японских и других дипломатов. Их передвижения и контакты тщательно отслеживались. Приобреталась источники среди обслуживающего персонала посольств, а также из числа корреспондентов иностранных газет и информационных агентств. Редко, но все же удавалось, поймать на компромате и завербовать непосредственно дипломатов.
При Федотове в Москве появился, пожалуй, один из самых ценных негласных сотрудников контрразведки того времени, будущий Герой Советского Союза, Николай Кузнецов ("Колонист"), который начал работать в столице по линии СПО, но в 1940 году был переведен в контрразведывательное Управление. Уникальные способности к перевоплощению этого уральского "самородка" открывали перед чекистами значительные оперативные возможности. Согласно идее, рожденной на Лубянке, "Колонист" под видом летчика-испытателя московского авиазавода был подставлен сотрудникам ряда посольств, в том числе Германии и Японии. Расчет оказался верен, и к агенту НКВД начали проявлять повышенный интерес иностранные разведчики-дипломаты. Благодаря "Колонисту" контрразведке становились известны их намерения, планы и устремления. Об остроте и серьезности проводимых "Колонистом" комбинаций свидетельствует тот факт, что его действиями лично руководил Федотов.
Уже в ходе войны, когда Кузнецова передали в распоряжение 4-го Управления НКВД, возглавляемого Павлом Судоплатовым и забросили со спецзаданием в глубокий тыл врага, он по прежнему продолжал считать своим главным начальником именно Федотова. Не случайно, весной 1944 года после гибели неуловимого "Пауля Зиберта", наводившего страх на гитлеровцев, оуновны нашли у него на теле рукописный отчет о его боевой работе в тылу противника, который начинался словами "Генералу Ф.".
Весной 1941 года к чекистам, работавшим по немецкой линии из возглавляемого Федотовым 2-го Управления, пришел большой успех. Благодаря хитроумно проведенному мероприятию им удалось внедрить технику слухового контроля в кабинет главного германского разведчика в СССР, военного атташе, генерала Эрнста Кестринга. Это позволило в последние предвоенные месяцы практически ежедневно докладывать руководству страны о настроениях и приготовлениях немцев. Так, например, в стенограмме беседы Кестринга со своими помощниками от 15 мая 1941 года обращала на себя внимание одна фраза, произнесенная генералом: "То дело, о котором мы говорили, должно оставаться в абсолютной тайне. Эти две недели должны быть решающими... Природные богатства! Это будут наши естественные завоевания, о которых мы заявили во всеуслышание в международных кругах... Я убежден, что в этом деле мы выйдем победителями - прокатимся по этому Союзу. Мы будем вести войну до тех пор, пока, по крайней мере, не захватим Украину".
Показательна и другая стенограмма от 31 мая 1941 года, проливающая свет на первопричины серьезных опасений Сталина провокаций со стороны Германии. Все тот же Кестринг, беседуя у себя в кабинете со словацким посланником, заявлял: "...Здесь надо осуществить какую-нибудь провокацию. Нужно сделать так, чтобы здесь был убит какой-нибудь немец, и тем самым вызвать войну...".
Таким образом, стараниями контрразведчиков 2-го Управления НКГБ добывались ценнейшие сведения о подготовке Германии к войне, не уступающие по своей значимости информации, поступавшей из-за рубежа от источников 1-го Управления (внешняя разведка) и Разведывательного управления РККА. При этом немецкое и японское посольства не были единственными объектами оперативного внимания со стороны Федотова и его подчиненных. Активную и весьма результативную работу 2-е Управление проводило также в отношении дипломатических миссий Великобритании, Финляндии, Турции, Ирана, Словакии и других стран. Не случайно, за достигнутые оперативные успехи начальник Управления, комиссар госбезопасности 3-го ранга П.В.Федотов в апреле 1941 года был удостоен ордена "Знак почета".
В ВОЕННУЮ ПОРУ
Начавшаяся 22 июня Великая Отечественная война поставила перед советскими спецслужбами новые задачи. Произошли и организационные изменения. В июле месяце НКГБ вновь влился в НКВД, которым по прежнему руководил Л.П.Берия. Федотов же остался начальником 2-го Управления, но теперь уже НКВД.В сложных условиях войны на плечи сотрудников 2-го Управления были возложены следующие задачи: учет и разработка германских разведорганов и осуществление контрразведывательных операций; выявление, разработка и ликвидация агентуры спецслужб противника в г.Москве; оперативная работа в лагерях военнопленных и интернированных; наблюдение и контроль за разработками местных органов НКВД; учет и оперативный розыск агентуры противника, предателей и пособников фашистских оккупантов; охрана дипломатического корпуса.... Позже, когда линия фронта начала двигаться на запад, к ним добавилась еще одна: обеспечение очистки освобожденных от оккупантов городов и районов от оставленной здесь агентуры противника и организация в них оперативной работы.
В дни, когда враг стоял у ворот столицы, а большинство сотрудников наркомата эвакуировалось в глубь страны, для подчиненных Петра Федотова и Павла Судоплатова наступили самые горячие дни. На случай захвата немцами города Москвы было создано мощное подполье, укомплектованное чекистами, их негласными помощниками, патриотами из местного населения, добровольно изъявившими желание выполнять специальные задания в тылу врага.
Масштаб проделанной подготовительной работы просто впечатляет. Оккупантов ждали в Москве большие неприятности. По замыслу руководства Лубянки на нелегальное положение было переведено 243 человека, из которых было сформировано 36 групп с оперативно-боевыми, диверсионными и разведывательными задачами. 78 человек было подготовлено для индивидуального осуществления разведывательных и диверсионно-террористических акций.
В Москве и области заблаговременно были подготовлены явочные квартиры, склады с оружием, боеприпасами, взрывчатыми и зажигательными веществами, горючим, продовольствием, а также созданы явочные пункты под видом мелких мастерских, магазинов, парикмахерских, в которых должна была ремонтироваться радиоаппаратура, оружие и изготавливаться спецсредства для оперативных групп. Все группы были снабжены тщательно укрытыми радиостанциями. Подпольщики получили необходимые документы, устроены на работу или уже работали в качестве мастеров-кустарей, продавцов торговых палаток и аптек, преподавателей, артистов, шоферов, сторожей, служителей церкви и т.д. Значительная часть московского подполья готовилась для внедрения в административный аппарат оккупационных властей и разведорганы немецкой армии.
Каждой оперативной группе и одиночкам были досконально отработаны задания, легенды для легализации, способы связи и пароли, проведены задания по стрелковому делу, поведению в случае задержания и допросов. Здания и объекты, которые могли бы быть использованы немцами, изучались участниками опергрупп для возможного проведения диверсий и терактов. Семьи участников подполья были вывезены в тыловые районы.
Возглавить все это подпольное "хозяйство" было поручено непосредственно начальнику 2-го Управления НКВД П.В.Федотову, который, по замыслу руководства наркомата, перейдя на нелегальное положении, должен был координировать деятельность всех оставленных в столице агентурных групп. Под стать был придуман и один из паролей для осуществления связи: "Вам привет от Петра Васильевича".
В начале 1943 года наркомат внутренних дел подвергся очередной реорганизации. Как и до войны, из него был выделен НКГБ, Петр Федотов, по-прежнему, стал во главе управления под номером 2, во вновь воссозданном наркомате. При этом к задачам контрразведывательного управления добавилось еще несколько: оперативное обслуживание объектов промышленности, борьба с антисоветскими элементами внутри страны и националистическими вооруженными формированиями УПА и ОУН на Украине, а также "лесных братьев" в Прибалтике.
Среди мероприятий проведенных чекистами 2-го Управления НКГБ особняком стоит работа по контрразведывательному обеспечению конференций глав правительств союзных держав - СССР, США и Великобритании в Тегеране (ноябрь-декабрь 1943 г.), Ялте (февраль 1945 г.) и Потсдаме (июль-август 1945 г.). Особенно трудные испытания выпали на долю Федотова и его подчиненных в Тегеране, где нашим контрразведчикам удалось оградить делегации союзников от террористических актов со стороны германских спецслужб, возможность осуществления которых стала известна заранее, благодаря деятельности советской разведки. А за безупречную работу во время встреч союзников в Ялте и Потсдаме Федотов был удостоен орденов Кутузова 1-й степени и Красного Знамени соответственно.
РАБОТА ПОД РУКОВОДСТВОМ МОЛОТОВА
После войны на Лубянке произошла смена кадров руксостава. Ключевые посты в системе МГБ заняли люди Виктора Абакумова, руководителя ГУКР "Смерш" НКО СССР. Лаврентий Берия был "брошен" Сталиным на решение "атомной проблемы", а Всеволод Меркулов, казавшийся вождю слишком мягким для должности руководителя ("министра госбезопасности должны боятся"), отправили на другую работу.В конце 1947 года структура советских органов безопасности вновь претерпела изменения. Был образован централизованный аналитический центр по обработке информации, поступающей по каналам внешнеполитической и военной разведок. Это был ответ Сталина на создание ЦРУ США. Новый орган был назван Комитетом информации при Совете Министров СССР, в который вошли 1-е (разведывательное) Управление МГБ и ГРУ Генштаба Вооруженных Сил. Руководителем Комитета стал В.М.Молотов, а его заместителем, переведенный из контрразведки генерал-лейтенант П.В.Федотов, чья склонность к аналитической работе давно была известна на Лубянке и Старой площади.
Вклад Федотова в развитие отечественной разведслужбы характеризуют по военному сухие, но достаточно емкие строки из его служебной аттестации за 1951 год: "...Приложил много усилий в деле укрепления заграничного разведаппарата, в частности в деле подбора и пополнения его соответствующими работниками, а также по отработке практических задач по организации разведработы в каждой отдельной стране. Провел целый ряд мероприятий, направленный на укрепление центрального аппарата и улучшения его работы".
В феврале 1952 года Комитет информации был упразднен, а Федотову, выведенному за штат, в течение года пришлось ждать нового назначения. Это вновь был не легкий период для него. Молотов ждал своего ареста, после этого, не исключено, что мог оказаться в аналогичной ситуации и Федотов... И на этот раз судьба была к нему благосклонна.
После смерти И.В.Сталина Министерство государственной безопасности влилось в МВД, руководителем которого вновь стал Л.П. Берия. Федотов при этом вновь получил знакомую должность начальника контрразведывательного управления, на которой он проработал полтора года. Арест Берии и разгром его "команды" из числа генералитета органов госбезопасности и внутренних дел никоим образом не отразились на судьбе Федотова, который продолжал исправно возглавлять советскую контрразведку, в том числе и в составе нового ведомства - Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР. Видимо, не попасть в число "заговорщиков Берии", со всеми вытекающими последствиями помог ему его руководитель по Комитету Информации Молотов.
НА ЗАКАТЕ СЛУЖЕБНОЙ КАРЬЕРЫ
В чем же заключался феномен Федотова и секрет его "долгожительства" на руководящих постах Лубянки? Положительную роль в этом сыграли его высокий профессионализм и исполнительность. Он видимо, никогда не стремился играть какую-либо самостоятельную роль, не говоря уже об участии в подковерной аппаратной, а тем более, политической борьбе. Вспомним, факт его выбывания из партии на заре службы в органах. Главное, все же, заключается в незаангажированности его личности со стороны таких фигур, как Ежов, Берия или Абакумов.Первую и весьма серьезную трещину карьера Петра Федотова получила в 1956 году, когда после ХХ съезда партии и разоблачения на нем культа личности Сталина, он был "сослан" в Высшую школу КГБ на должность заместителя начальника редакционно-издательского отдела. Примечательно, что гонения на Федотова, обвиненного в участии в массовых репрессиях, происходили в тот момент, когда во главе КГБ стоял не кто иной как Иван Серов - человек, бывший с 1940 года бессменным заместителем наркома внутренних дел, на чьей совести лежали не только незаконные аресты и практически все операции по переселению репрессированных народов, но сотни смертных приговоров, которые он подписал собственноручно, будучи неоднократно председателем на заседаниях Особого совещания при НКВД СССР.
Было ли это свидетельством разгоравшийся внутриэлитной борьбы, когда человек Хрущева (Серов), стремился убрать с ключевого поста системы, представителя становившегося в оппозицию к новому лидеру партии бывшего шефа Федотова Молотова? Не исключено.
Однако для Федотова это был не самый худший вариант. Более печальная участь постигла тогда его сослуживцев, генералов-чекистов - победителей в Великой Отечественной войне. Так, в это же самое время человек, руководивший всю войну разведывательно-диверсионной работой в тылу врага Павел Судоплатов, на пару со своим заместителем Наумом Эйтингоном, находились под следствием в тюрьме по обвинению в "пособничестве английскому шпиону и врагу народа Берии", а бывший шеф внешнеполитической разведки Павел Фитин заведовал фотоателье в центре Москвы, недалеко от "родной" Лубянки. Ну, а люди, возглавлявшие в период войны контрразведку в армии и на транспорте, соответственно Виктор Абакумов и Соломон Мильштейн к этому моменту уже были расстреляны, первый как "организатор заговора в МГБ", второй как "пособник Берии".
"Добили" Федотова спустя три года, когда руководителем КГБ стал уже "лидер советской молодежи" Александр Шелепин, спешивший, видимо, очистить Комитет от генералитета сталинский эпохи. В результате генерала разжаловали, исключили из партии и уволили из органов госбезопасности "по несоответствию занимаемой должности", но при этом сохранили награды и, главное, пенсию, приняв во внимание наличие у Федотова несовершеннолетней дочери.
Изгнанный с Лубянки и отлученный от дела, которому он посвятил всю жизнь, тяжело больной П.В. Федотов прожил после этого недолго и скончался в 1963 году.
Впервые его имя и портрет появились три года назад в книге "Лубянка, 2. Из истории отечественной контрразведки", подготовленной сотрудниками ФСБ.
Матвеев Олег Константинович, Мерзляков Владимир Михайлович - члены "Общества изучения истории отечественных спецслужб".
