ПРЕДИСЛОВИЕ к книге РУСЕВОЙ Л.В. “ЕСЛИ НЕ МЫ, ТО КТО?: ХРОНИКА «ВЗРЫВНОГО» ОТДЕЛА”

                                                                                                                                                Мужественным матерям и женам офицеров, 
                                                                                                                                               преданных долгу и чести, жертвующих собой
                                                                                                                                                ради жизни на Земле

Что такое терроризм? Для политиков, психологов — это серьезная проблема... Для людей нашей маленькой планеты — это заложники и смерть, это Белфаст, содрогаю¬щийся от бесконечных взрывов, это токийская подземка и небоскребы Манхеттена, это залитые кровью вокзалы Мадрида и метро Лондона... Для россиян терроризм — это взрывы домов и метро в Москве, это обломки самолетов и искореженные поезда, это концертный зал на Дубровке и рынок Владикавказа, это роддом Буденновска и школа Беслана...

А что такое терроризм для человека, посвятившего свою жизнь противостоянию тер¬рористам, сначала обезвреживавшего взрывные устройства, заложенные нелюдями, затем возглавлявшего отделение оперативного розыска в Службе по борьбе с террориз¬мом в Москве и Московской области. Как мне ответить на этот вопрос?

Глубокая осень, ночь, холод, дождь... Москва спит, спят взрослые, уставшие после тяжелого трудового дня, улыбаются во сне детки, убаюканные завыванием ветра за окном. Мой город спит, а мы мчимся на боевой вызов — туда, куда пришла беда, туда, где заминирован дом. Даю команду: «Подачу электричества и воды отключить, газ пере¬крыть».

.. .Московский двор, окутанный кромешным мраком, и догорающий костер, около ко¬торого пытаются согреться дети. Поддерживать огонь нечем: откуда в Москве дрова? В ход пошел штакетник, окружавший газон, но и он закончился. Под одним зонтом тес¬нятся по три-четыре человека... И у всех этих людей на лицах и в глазах один вопрос: «Когда нас пустят домой?»

Очумелые дети устали стоять, устали сидеть, они боятся темноты, боятся бегать. Они жмутся к взрослым, смотрят на странные машины, на людей с какими-то фонарями... Почему дядя-космонавт так медленно идет? Почему он пешком поднимается, а не на лифте? Он разве не знает, что мы замерзли и спать хотим? Как холодно! Когда нас пус¬тят домой?

Наконец я выхожу, дальше дверей идти не могу, устал, поднимаю забрало, мне при¬куривают сигарету. Милиционер объявляет: «Все, граждане, можете пройти в дом». Жители молча проходят мимо меня, только взгляды бросают на дрожащую сигарету.

Люди могут ничего не говорить, но их глаза... Почему-то всегда в такой ситуации они становятся огромными, и в них ужас, бездна неизвестности. То, что бомба — понятно, то, что она здесь — понятно, а что она может принести с собой, что будет? Какая она, эта смерть, в действительности? Вся информация только из фильмов о войне, из американских боевиков, но сами люди не видели, какое в действительности лицо у смерти.

9 сентября 1999 года на улице Гурьянова террористы взорвали первый дом. Вокруг разрушения толпа, стоят ор, стон, плачь, и только одна женщина молчит... Стоит на коленях среди развалин и молчит... Узенькие плечи, глаза во все посеревшее лицо, и черные круги вокруг глаз. Сколько лет ей? 60? 100? 30?.. Не могу сказать сколько. Кто она? Мать? Бабушка? Прабабушка? Она ничего не говорит, не плачет, она жутко мол¬чит, стоит на коленях в развалах и держит в руках оторванную ножку в розовой пине-точке...

Ну, вот как сказать, что такое терроризм? Как дать ему определение в одном предложении, в одном абзаце?!

Когда по факту взрыва приезжаешь в квартиру, где сработало устройство, когда первый раз сталкиваешься с последствиями теракта, с мощью и силой разрушения, со смертью, когда видишь свисающие с люстры лохмотья руки... Такое не забудешь никогда. Разве можно забыть вой матери, лежащей на полу в кухне?! Она не плачет, она — воет...

А в комнате за столом сидит ее сын — молодой парень, ему пошел всего лишь двад¬цать первый год, он только вернулся из армии, собрал компанию друзей отметить свой дембель... Его откинуло только на спинку стула... И девушка на кровати с осколочным ранением шеи и лба, она тоже мертва. Троих тяжелораненых увезла «скорая».

На столе раскуроченная минометная мина. Откуда она здесь? Оказывается, давно, еще школьником, парень притащил ее домой с игры « Зарница », взрыватель вывернул и в отверстие окурки бросал. В пьяном угаре он рассказывает друзьям, откуда у него эта «пепельница».

— А взрыватель есть?

— Где-то валяется.

— Да брось ты. Столько лет прошло.

— Есть.

И лезет под кровать, достает ящичек. Какого барахла там только нет! И взрыватель нашелся... Столько лет пролежал. Паренек вворачивает его и объясняет принцип работы.

— Вот это как сюда дашь... — и рукой по взрывателю.

И она дала...

Они сами себя убили, но это тоже терроризм, потому что кто-то когда-то позволил пареньку привезти в дом мину. Почему ее можно так запросто найти и привезти? Поче¬му заряд ВВ столько лет хранился в этом доме? За хранение у нас есть статья. Кто отве¬тит за две смерти, три покалеченные жизни? Кто ответит за вой матери?

Терроризм — это и разборки.

День рождения крупного бизнесмена. Торжество, размах, красивые слова, дорогие подарки. От тех, кто не смог лично засвидетельствовать свое почтение, передают презенты, в числе которых и две электробритвы «Харьков» в красивых коробочках. Все здорово, замечательно, праздник удался.

Утром папе еще поспать хочется, мама убирается в квартире, а дочка просит разре¬шить посмотреть подарки. Интересно ведь! Копошится, открывает коробочку, достает футляр, вытаскивает электробритву, бежит к розетке. Вставила вилку в розетку — и все...

Все! Кому помешало чистое, белое семилетнее создание? Кому помешала девчушеч¬ка, у которой в мыслях только сказки да чудеса? За что ее лишили жизни? Бритва предназначалась отцу? Их было две, и вторая, которую нам прислали из Воронежа, тоже оказалась взрывным устройством. Подстраховались, чтобы наверняка.

Трагическая случайность? Но в том же Воронеже в мае 1992 года во время разминирования тяжело ранило Шувалова... Сергей подорвался на устройстве, которое уста¬новили в детском саду. Новоявленные нувориши сводят между собой счеты. Как доса¬дить, заставить отступить или наказать конкурента? А просто! — для начала убьем его жену. Бомба была направлена на воспитательницу и то, что при срабатывании она уне¬сет и жизни детей, — этой мрази неважно. «Подумаешь! У нас другие цели — убить жену коммерсанта...». А эти ангелочки их не интересуют.

Зато они интересуют взрывотехников, людей, которые становятся на пути террори¬стов, на пути смерти, они принимают на себя осколочный поток, они собой накрывают бомбу, когда другого выхода нет. Шувалов чудом выжил, но позже мы потеряли Чеканова и Трофимова.

Два года назад мы похоронили Жору. На кладбище меня словно подкинуло.

— Сашка, а ты помнишь твой апрель восемьдесят девятого?

— Станция метро «Павелецкая»?

— Конечно. Там полтора килограмма, и у Жоры полтора, у тебя необходимость использовать щипцы-кусачки, и у Жоры тоже...

Тогда, на «Павелецкой», Воротилов не удовлетворился тем, что милиционер выта¬щил батарейку из часов, он обрезал провода. Потом в кабинете Александр, смеясь, рассказывал нам:

— Беру щипцы и думаю, какой провод мне перекусить — левый или правый? Они оба белые. Решил какой, а потом перекладываю щипцы в левую руку, думаю, если сработает, то правую не покалечит. В лаборатории же выясняется: полтора килограмма заряда. А я, умный, правую руку спасал — левой перерезал.

В лаборатории выяснилось также, что в пути стрелки часов сомкнулись (без бата¬рейки!), возможно от тряски, и если бы Саша еще в метро не разъединил огневую цепь, срабатывание произошло бы внутри эвакуатора.

Для меня терроризм — это черный московский двор, обесточенный дом, бессонная ночь, холод, сырость, костер из штакетника, очумелые дети; это девочка с электробритвой, это женщина на коленях с обрубком ножки в розовой пинетке, это вой матери на полу...

Для меня терроризм — это Тверская-Ямская 10 июля 2003 года. Это 2 часа 45 ми¬нут...

Осколки стекол из пробитых окон еще не долетели до асфальта, поднимающийся черный клубок дыма еще не растаял в темноте московской ночи, и в наступившей после хлопка взрыва разряженной тишине — вопль на всю Москву:

— Жорка!..

Для меня терроризм — это семь проникающих ранений Сергея Шувалова, это ги¬бель Миши Чеканова и Жоры Трофимова.

О тех, кто ежедневно сталкивается со смертельной опасностью, нужно писать. Имена взрывотехников должны быть высечены большими буквами. Люди должны знать тех, кто рискует и отдает свои жизни ради их спасения.