ЮРИЙ АНДРОПОВ, КАКИМ Я ЕГО ЗНАЛ

Исторический опыт таких людей не уходит безвозвратно. К 90-летию со дня рождения

Временное расстояние, высвечивая своим светом прошлое, позволяет, выйти из повседневной суеты, разглядеть людей, оценить или переоценить их поведение, поступки, отношение к делу, которому они служили, идеалам, в которые верили. Конечно, в первую очередь такому рентгену подвергаются общественные деятели, лидеры, те, кто находясь у руля управления, заботились не только о судьбе государства, но и опирались на доверие общества и граждан.

Почему-то захотелось повторить эту банальность, приступая к записям о Юрии Владимировиче Андропове.

В судьбе этого знаменательного человека были разные периоды. Жизнь не очень-то его щадила, всегда требовала неимоверной отдачи сил делу, которое ему поручали, а скорее - доверяли. И он тоже никогда не щадил себя. Мы, сотрудники органов госбезопасности, являлись тому очевидцами. Но это лишь один из периодов жизни и деятельности Ю.В. (так его именовали в среде чекистов), хотя и немалый - он работал пятнадцать лет на посту Председателя Комитета государственной безопасности СССР.

Назначения именно Андропова на этот пост никто не ожидал. Слухи о смене руководителя КГБ В.Е.Семичастного ходили. На первомайских трибунах 1967 года об этом говорили осведомленные люди уже не шепотом. И дело было не в том, что дочь Сталина Светлана Аллилуева ушла к американцам.

Аллилуева уехала в Индию с прахом супруга с разрешения руководителей государства. И разрешение было правильно, ибо не позволить ей исполнить завет покойного вряд ли было бы оправданным. Находилась она в Индии около трех месяцев и на б марта 1967 года имела билет на самолет Дели-Москва. Почти двое суток провела в Дели. Жила в посольстве. Накануне вылета обедала у посла СССР в Индии Бенедиктова, одного из бывших наиболее заметных наркомов, воспитанных Сталиным. После обеда осталась в одиночестве, так как посольство занялось обеспечением очередного официального мероприятия. В Дели прилетел с визитом начальник Генштаба Советской армии. Всё объяснимо, кроме одного. Происходило это 5 марта. Никто не вспомнил в этот день имя отца Светланы, не высказал ей полагающихся слов. И не это ли привело к роковому шагу?

Сказанное не имеет отношения к приходу Андропова в КГБ, хотя ему пришлось немало сделать для нейтрализации пропагандистских акций Запада с привлечением имени Аллилуевой.

Все понимали, что случившееся с Аллилуевой стало лишь поводом для смены руководства КГБ. Тем более что с того мартовского дня прошло более двух месяцев, и никто виновных за ее отъезд ни в каких сферах не искал.

Смена происходила в связи с ситуацией возникшей в верхнем эшелоне власти. Там, к сожалению, довольно серьезно столкнулись две группировки, интриговавшие Л.И.Брежнева. Он не устоял и поддержал тех, кто выступал против роста влияния в партии и государстве А.Н. Шелепина. В.Е.Семичастный, как и Шелепин, к интриганам не относился, но к Шелепину был все же ближе.

Решение Л.И.Брежнева назначить на пост председателя КГБ Ю.В.Андропова явилось безошибочным: он не примыкал ни к одной из групп, был честен и предан делу.

Чекисты не единожды переживали смену своих руководителей. Мне помнится март 1953 года. В кабинете нас двое. Канун похорон И.В.Сталина. По радио объявляется состав нового правительства. Министр внутренних дел - Л.П.Берия. Услышав об этом мой коллега Василий Жигалов, чекист с довоенным стажем, промолвил: "Худая пора пришла. Большая для нас беда" и после небольшой паузы молча ушел из комнаты. Увиделись мы с ним месяца через три, так как на следующий день началась реорганизация, полная смена руководящего состава, перетасовка рядовых. В общем, новая власть.

Встретились после ареста Берии. Василий бросился ко мне со словами: "Рад тебя видеть. Очень переживал, что ты донесешь о моем высказывании". Такое в прошлом случалось. Мой ответ в унисон: "Переживал не только ты. В сказанном тобою могли быть и корыстные цели. Есть о ком донести". Такое тоже бывало.

Конечно, в 1967 году подобное случиться не могло, но перетряска высших кадров не исключалась. Это рождало настороженность, тем более что пришел руководитель практически неизвестный.

И здесь проявилось то, что вызвало уважение к Андропову, породило первые к нему ростки доверия. Ю.В. не тронул профессионалов, не стал на путь замены руководителей. Сохранились на своих местах все, за исключением одного-двух, в том числе и заместители председателя Комитета. В качестве второго первого заместителя пришёл лишь С.К.Цвигун. Назначение стало неожиданным, хотя его хорошо знали, как кадрового чекиста, руководившего КГБ Таджикистана и Азербайджана. Неожиданность была в том, что он никогда не "предлагал" себя на такой пост в отличие от равных ему по должности коллег. Объяснение искали не долго; у Цвигуна были давние, добрые отношения с Л.И.Брежневым, сложившиеся по работе в Молдавии. На новом посту Цвигун целиком отдавал себя делу, стойко боролся с тяжелой болезнью. Его добровольный уход из жизни, на мой взгляд, проявление великого мужества.

Но основой КГБ - оперативными службами руководили опытные кадровые чекисты: разведкой - Александр Михайлович Сахаровский, контрразведкой Григорий Федорович Григоренко, военной контрразведкой Иван Лаврентьевич Устинов. Во главе пограничных войск долгие годы служил Павел Иванович Зырянов, а после него Вадим Александрович Матросов.

Оставались на местах и руководители региональных подразделений.

Доверие к Андропову росло и по мере его вхождения в дела Комитета, укреплялось принимаемыми решениями, подходом к анализу оперативных ситуаций, отношением к людям.

На всех произвело впечатление и вызвало одобрение первое телеграфное указание на места, определявшее подход нового председателя к решению проблем государственной безопасности страны.

Обращало на себя внимание; действия чекистов должны быть известны и понятны населению. Так не только поощрялась, но и приобрела реальное воплощение в жизнь гласность. Это привело к постоянному открытому общению сотрудников КГБ с населением, информированию общества через средства массовой информации. Они стали частыми лекторами и докладчиками в рабочих, студенческих, творческих аудиториях, на различного рода, собраниях общественности.

С первых дней работы Андропова в КГБ стал повышаться и без того высокий уровень требовательности к исполнению служебного долга.

Образцом такого исполнения служил сам Андропов. Не стану писать о его работоспособности. За время пребывания в КГБ он практически ни одного дня не был отключен от работы. Да и мы привыкли, что суббота или воскресенье самый удобный день для доклада Председателю. Ибо в будни его немало отвлекали внекомитетские дела.

Ю.В. - требовательный руководитель, но понимавший подчиненных. Остался в памяти первый случай воспитания дисциплины. В одно из воскресений, вскоре после прихода в КГБ, Андропов вызвал к себе руководителей основных подразделений КГБ. Явились не все, в том числе и я. Не нашли. Причина проста: жил на даче без телефона, дежурных машин не было... На следующий день управлению помогли организовать дежурную службу, а через три дня на даче появился не только городской телефон, но и так называемая "вертушка". Вскоре были установлены телефоны ив служебных машинах. Понятно, что такой подход вызывал уважение к руководителю, укреплял исполнительность.

Еще одно немаловажное качество: умение слушать людей, считаться с их мнением. Андропов не отвергал несогласия, даже тогда, когда принимал решения вопреки мнению возражавших. Но, если последний оказывался прав, Ю.В. непременно признавал свою погрешность. Примеров тому немало. Это был важный элемент, благодаря которому Андропов получил признание у старых чекистов, у чекистов-профессионалов. И, наоборот, те люди, которые старались с приходом Андропова быстренько, так сказать, ему услужить путем того, чтобы рассказать, кто плох, а кто хорош... Андропов от этого отстранился и оценивал кадры так, как видел их в деле.

Привлекало в Ю.В. и то, что он не был сторонником скоропалительных решений. Принимал их вдумчиво, серьезно и не спеша. Иной раз даже кто-то нервничал, что он тянет, а потом, когда наступал итог, то всем становилось ясно, что только так и надо было поступать.

И еще - Андропов был генератором идей. Генератором тех мероприятий и той политики, которую должны были проводить органы госбезопасности. Это очень важно. Не скажу, что до него не было таких "генераторов". Были, но в нем это привлекало еще и потому, что иной раз он выдвигал идею, которая казалась: "когда это будет и что это такое?". А потом оказывалось, что это было видение, очень далекое видение той перспективы, которая может нас ожидать.

В этой связи нельзя не сказать об отношении Андропова к информации, особенно к устным докладам. Очень скоро мы убедились, что доклад без предложений о действиях, вытекающих из докладываемой информации, для него неинтересен. Просто знать мало, надо реагировать, решать. Если ты не видишь решений, то найди, тогда будем обсуждать, искать их сообща. А просто играть в информированность - дело недостойное серьезного человека.

Неотъемлемым требованием Ю.В. являлось соблюдение законности. Чекисты должны быть образцом законопослушности. Сам Андропов был весьма строг в соблюдении ответственности за деятельность КГБ перед ЦK КПСС и правительством. Прежде всего, это выражалось в не укрытии того, что делает Комитет, где допускает промахи, о происходящих в его структурах нежелательных происшествиях. Такого же подхода он требовал и от подчиненных.

В целях строгого соблюдения законности Андропов ограничил некоторые права местных руководителей. Это, в частности, касалось права на возбуждения уголовных дел по статье 70 УК РСФСР (антисоветская агитация и пропаганда). Такое решение принималось только с санкции центра.

Вина привлеченных к уголовной ответственности должна была доказываться документами и вещественными доказательствами. Признание обвиняемых и показания свидетелей признавались лишь как объяснение действий и иллюстрация очевидцев. Это распространялось и на материалы, передаваемые в органы прокуратуры.

Может быть, здесь к месту сказать и об отношении Ю.В. Андропова к инакомыслию. Ведь, немало написано о том, что именно он преследовал, вплоть до репрессий, инакомыслящих. При этом всегда речь идет о диссидентах. Конечно, слово диссидент в переводе - инакомыслящий. Верно, еще и отступник от господствующего вероисповедания или вообще отступник.

Запад же слову диссидент придал несколько иное значение. Им он прикрывал тех, кто стал на путь нарушения закона, действуя (не словом, а делом) против советского конституционного строя. Это уже не инакомыслие. И когда сегодня немалое число людей причисляют себя к диссидентам, то это лишь желание "украсить" свое прошлое. Иные диссиденты, правда, признают, что их "борьба с коммунизмом оказалась и борьбой против России". Но это не в те годы.

На всех направлениях оперативной деятельность главным условием становилось знание оперативной обстановки и принятие мер предупреждения преступных акций, угрожающих государственной безопасности, способных дестабилизировать общество.

Многое предпринималось Ю.В. для ограничения всякого рода запретительных мер. Один из примеров тому: ограничить роль КГБ в разрешении выездов граждан за границу. Решение принимала соответствующая Комиссия ЦК КПСС, но много нареканий шло в адрес органов КГБ. Надо сказать, что в их сторону нередко "кивали" и те руководители ведомств и регионов, которые и запрещали выезды.

Тогда было принято решение: своего мнения КГБ не высказывает. Решает комиссия ЦК. Конечно, это не касалось случаев, когда речь шла о данных, связанных с ущербом государственной безопасности. Одновременно Андропов согласился с инициативой Министра культуры СССР Е.А.Фурцевой о том, что к решению вопросов о выезде за границу деятелей культуры КГБ отношения иметь не будет.

Это касалось, кстати, и Владимира Высоцкого, о котором до сих пор говорят, как о преследуемом КГБ. "Преследовали", конечно, имея ввиду заполучить его для выступлений в своей аудитории.

Кстати, тогда же было принято решение о не реагировании на всякого рода анонимные доносы. Расследованию подлежали лишь анонимные заявления о возможных акциях террора, экстремизма, использовании взрывных устройств.

При Андропове совершенно исключены были запреты со стороны КГБ на публикацию произведений литературы, театральные постановки, кинофильмы. Единственный случай; "Агония" Элена Климова, но с объяснением принятого решения автору. Вместе с тем, немалое увидело свет после вмешательства со стороны "виновников" запрета. По инициативе КГБ, в частности, вышли книги не издавшихся многие годы авторов - Б.Зайцева, Северянина, Мандельштама, Бруно Ясенского, Павела Васильева.

Андропова отличало весьма серьезное отношение к заявлениям граждан. Ни одно из них не должно было оставаться без ответа, равно как и обещания, исходящие из центра в местные органы.

Такое внимание к заявлениям в КГБ породило желание граждан обращаться с просьбами и жалобами, удовлетворение которых они нередко не находили в партийных и государственных учреждениях.

Вспоминается такой случай. В Москве вдруг объявились "независимые профсоюзы", о чем поведал миру корреспондент агентства "Рейтер", Оказалось, что в столице уже около двух лет образовалась довольно большая группа людей, добивающаяся удовлетворения своих жалоб. Она безрезультатно ходила по приемным высших органов власти, редакций центральных газет. Иногда получала помощь лишь от ЦК ВЛКСМ. Её-то и заприметил досужи и корреспондент, подсказавший и идею "независимых профсоюзов". Акция!

Ю.В. принял решение пригласить сто человек из этой группы в приемную КГБ. Люди изложили свои просьбы. Все они касались решения их проблем на местах. Андропов направил записку в ЦК КПСС с предложением рассмотреть и принять по ним решения. Понадобилось дней десять, и все просьбы, за исключением четырех, были удовлетворены. Правда, ревность в определенных кругах такое поведение КГБ, к сожалению, вызвало. Ревность, а не желание работать также.

Андропов реагировал на все, что до него доходило и требовало "развязки", т.к. могло вызвать нездоровую реакцию в обществе.

Так он поступил в день похорон Василия Шукшина, творчество которого высоко ценил. Кто-то вдруг инспирировал слух о запрете хоронить писателя на Новодевичьем кладбище. Явная провокация не удалась, благодаря вмешательству Андропова.

В данном случае пишу о частностях, но думаю, что через них видится весь Андропов, заботившийся о доверии народа к государству и тем самым об укреплении самого государства и советской власти. Он весьма переживал уход от решения актуальных проблем простых людей, лиц занимавших руководящее положение в партии и государстве, их нежелание реагировать на уже угрожавшие стабильности негативные процессы. В частности, нараставшую напряженность в межнациональных отношениях в ряде районов страны, рост коррупции в партийном и государственном аппаратах, разбалансированность планов развития экономики, сокрытие правды информационными службами.

Вся его деятельность в органах госбезопасности была подчинена именно укреплению государственности, упрочению положения Советского Союза в мировой системе, поиску путей демократизации общества на основе социалистических; начал.

Его роль в повышении уровня работы на решающих направлениях оперативной деятельности КГБ - разведки w контрразведки - неоценима. Они стали действенной силой укрепления безопасности страны, вносили немаловажный вклад в ее обороноспособность и экономическое развитие. И не Андропов повинен в том, что этот взнос в общегосударственный фонд оставался нереализованным. Государство из года в год теряло динамизм, продолжая по инерции жить достижениями прошлого.

Особое место занимало развитие технической базы в системе Комитета. Созданные по инициативе Андропова научные институты мало чем отличались от передовых исследовательских институтов страны. Их достижения в вычислительной техники, электроники, связи, криптографии получали высокую оценку, а главное - внедрялись в практику и служили делу.

Сегодня очевидно, что в те давние годы Андропов, как никто другой в государстве, да и в органах госбезопасности, видел опасность, которую таили в себе планы спецслужб Запада по подрыву государственного строя в СССР, разрушению великой державы.

К сожалению, эйфория непобедимости после Великой Отечественной войны продолжала овладевать умами государственных и партийных деятелей, внедрялась в сознание граждан Советского Союза. Она и мешала противостоять действиям, явно угрожавшим жизни и планомерному развитию страны.

Именно с этим видением пришел в КГБ Андропов, и его первым решением стало создание новой структуры, выделив одно из направлений контрразведки, в задачу которого вменялась необходимость противодействия спецслужбам, идеологическим центрам Запада и действовавшим под их эгидой антисоветским организациям по проникновению в СССР в целях дестабилизации обстановки и подрыва конституционного строя. Это никак нельзя назвать возрождением политического сыска, о чем немало написано в последние годы.

Структура нового управления определялась направлениями действий западных спецслужб, предполагая создание оперативных заслонов на путях их проникновения, изучение и знание той среды и тех районов, куда, прежде всего, направлены эти устремления. Никто при этом не исходил из недоверия власти к определенным категориям советских граждан. В том числе к интеллигенции. Не в недоверии дело. Но разве можно было не придавать значения, например, указанию Госдепартамента США своему посольству в СССР, в котором говорилось: "Сосредоточить внимание на соответствующей обработке местных авторитетов в области культуры, критиков, студентов и отдельных лиц, которые могут влиять на формирование общественного мнения".

Однако главное, что определяло решение Андропова: "разгар холодной войны", развязанной против СССР после речи Уинстона Черчилля в Фултоне в 1946 году. Именно после неё сын Франклина Рузвельта Эллиот писал: "...Соединенные Штаты и Великобритания первыми показали бронированный кулак и первыми нарушили совместные решения" (имеются ввиду договоренности союзников по антигитлеровской коалиции. - Авт.). В шестидесятые годы "холодная война" все заметнее переносилась непосредственно на территорию СССР и требовалось противодействие конкретным замыслам, вытекавшим из планов западных пропагандистских центров и специальных служб.

Осуществлялось то, о чем поведал миру Джон Форстер Даллес в 1957 году: "Мы тратили много миллиардов долларов за последние пять лет, готовясь к возможной войне с использованием бомб, самолетов, пушек. Но мы мало тратили на войну идей".

И траты шли. Разрабатывались планы разрушения СССР, подрыва его государственных устоев, дестабилизации обстановки в странах Восточной Европы; Емко сказано в программе "Комитета радио "Свобода": "Задача состоит не в пропаганде антикоммунизма, а в достижении конструктивных изменений в стране (СССР)".

Отсюда вытекала и потребность не только противодействовать проникновению агентуры западных спецслужб, но и знать обстановку, знать среду, в которую они устремляются, видеть процессы, которые могли быть использованы спецслужбами и западной пропагандой в подрывных целях.

Эти знания были необходимы и для того, чтобы предотвратить опасность неоправданных репрессивных мер. А такая угроза нарастала. В шестидесятые годы неоднократно возникали массовые беспорядки в различных районах страны. Нельзя было оставаться равнодушным и к негативным процессам, явно дестабилизировавшим обстановку в обществе. Однако причины этого глубоко не изучались, а потому и предотвращать их не удавалось. Что вело к неожиданностям, рождало поспешные решения и меры. Незнание обстановки приводило к тому, что организаторы беспорядков зачастую оставались в тени, уходили от ответственности, а виновным оказывался, как говорят, крайний.

Действуя в соответствии с установками Андропова, удалось в корне изменить ситуацию. Главным определялось предотвращение беспорядков, как и вообще уголовных преступлений, ставивших целью подрыв конституционного строя. О чем уже шла речь.

Конечно, не это направление оперативной деятельности органов КГБ занимало главное место в работе его Председателя. Но пишу об этом потому, что именно оно чаше всего звучит и комментируется сегодня.

Пишу и потому, что Андропов не повторил в сложных условиях своих предшественников, избежал расширения репрессивных мер. И это несмотря на упреки в либерализме.

Беда состояла в другом. Идеологическая агрессия Запада, находившая поддержку со стороны некоторых представителей общественности и лиц, ставших на путь сотрудничества с созданными спецслужбами Запада центрами "психологической войны", не вызвала тревоги в руководящих сферах власти. Противодействие такой агрессии не носило продуманного характера. Никто не хотел заниматься устранением явных негативных явлений и даже процессов, разрушавших общественное единство. Многие предложения Андропова на сей счет не находили поддержки или ограничивались формальными декларациями.

Сила же Андропова крылась в идейной убежденности. Он твердо стоял на позициях коммуниста. Юрий Владимирович принадлежал к тем, кто продолжал дело, начатое первопроходцами, ставшими на путь создания социалистического государства, осуществление, по нынешней терминологии, социалистического эксперимента.

Андропов остро ощущал необходимость модернизации социалистического общества, знал его изъяны, видел пути совершенствования. Это касалось, как экономики, так и негативных процессор происходивших в обществе. Но не о перестройке шла речь. Перестраивать социализм? Это - не Андропов. От него не раз приходилось слышать в ответ на критику социализма в СССР, что другого социализма в истории человечества не было. Это слова первопроходца.

Но он был единственным лидером, который задумался над вопросом: "В каком обществе мы живем?". Ответ искал не вне марксизма, а в теоретическом осмыслении практики первопроходцев и выработке на ее основе стратегии дальнейшего развития. Ему не хватило времени поднять творческие силы на решение поставленной' временем задачи.

И совершенно очевидно, что он не допустил бы распада государства, нашел бы средства объединить общественные силы на основе расширения демократии, не допустить дестабилизации в обществе. Ему были дороги общенациональные интересы всех народов, населяющих великую страну.

Личность Юрия Владимировича Андропова и ныне видится как образец убежденности, стойкости, мужества и благородства. Он остается ярким символом ушедшего века.

Это только кажется в суете современности, что исторический опыт таких людей, как Андропов, ушел вместе с их временем. На самом деле в Истории такой опыт продолжает жить.