Распечатать
"ЕСТЬ МАТЕРИАЛЫ, КОТОРЫЕ НЕ БУДУТ РАССЕКРЕЧЕНЫ НИКОГДА"
23.12.2005
Интернет-сайт Страна.Ru. 23.12.2005
- Василий Степанович, что представляет собой Управление регистрации и архивных фондов Федеральной службы безопасности?
- В наименовании нашего управления два ключевых слова: регистрация и архив. Когда мы говорим о регистрации, имеется в виду работа по регистрации уголовных дел, отнесенных к компетенции органов федеральной службы безопасности, и согласованию выдачи загранпаспортов. В соответствии с законом мы решаем вопросы въезда и выезда из России, проблемы получения российского гражданства. Мы всегда помним, что решение этих вопросов связано с личными интересами многих людей, и нужно сделать все от нас зависящее, чтобы были обеспечены их права.
Конечно, наибольший интерес в сфере деятельности нашего Управления для исследователей, ученых и простых граждан представляет архивная составляющая. В структуру Управления входит Центральный архив ФСБ России, представляющий собой часть Государственного архивного фонда Российской Федерации. Деятельность архивных подразделений в ФСБ России регламентируется законом «Об архивном деле в Российской Федерации», в том числе общими для всех правилами доступа к архивной информации.
Центральный архив ФСБ России в своих фондах имеет свыше 700 тысяч единиц хранения. Это нормативные документы (приказы, инструкции и др.) органов госбезопасности СССР и России, переписка с министерствами, ведомствами и организациями, касающаяся безопасности государства, а также финансовая и хозяйственная документация государственной спецслужбы. Имеются фонды личных дел сотрудников, архивных следственных дел, а также документы о деятельности спецгрупп в тылу противника и материалы контрразведки периода Великой Отечественной войны. Во всех территориальных органах безопасности имеется свой архив с аналогичными фондами, но на региональном уровне.
Если сравнивать с объемами материалов, хранящихся в крупнейших федеральных архивах, например, в Государственном архиве Российской Федерации, это, конечно, совсем немного. Если говорить о временном периоде, документы какого периода хранятся у нас, то речь идет о документах со дня образования ВЧК, т.е. с декабря 1917 года, и по настоящее время.
- То есть речь идет скорее о хронологическом принципе хранения материалов, чем подборе по тематике?
- Понимаете, фонды уголовных дел, допустим, или же подборка личных дел сотрудников, это как раз объединение по тематике. Есть, допустим, такой у нас фонд - фонд разведывательно-диверсионных резидентур. В годы Великой Отечественной войны на территорию, оккупированную противником, забрасывались разведывательно-диверсионные резидентуры, которые вели разведку, осуществляли диверсии в тылу противника. Как тут определить, он тематический или не тематический? Конечно, если взять отдельную тему - Великая Отечественная война - то документы могут быть и в ведомственной переписке, и в фонде, касающемся деятельности военной контрразведки, они вполне могут быть представлены и в других различных фондах.
- 700 тысяч единиц хранения - это только документы или, скажем, какие-то предметы, вещи, представляющие историческую ценность?
- Как правило, в архиве хранятся только документы. Могут, конечно, быть и какие-то вещи, допустим, вещественные доказательства по уголовному делу. Есть и особые случаи. Так, именно в нашем архиве хранятся некоторые документы и предметы, связанные с расследованием обстоятельств гибели Гитлера. У нас на особом хранении, в особой комнате, «под семью печатями и двадцатью замками», хранятся эти документы и материалы - фрагменты челюсти Гитлера, по которой удалось его опознать, его личные вещи - пистолет, китель, золотой партийный значок. Есть и другие вещественные свидетельства, изъятые из бункера. Например, газосигнализатор для определения проб воздуха. Гитлер боялся, что советские войска, когда начнут штурмовать, будут его «выкуривать» газом, поэтому в бункере был такой аппарат. На основе архивных материалов органов безопасности была выпущена книга «Агония и смерть Адольфа Гитлера».
Помимо этих исторических предметов, у нас хранятся документы более позднего времени, после 1945 года, связанные с деятельностью органов военной контрразведки, проводивших экспертизы, опрашивавших свидетелей в 70-е годы. Впоследствии было принято решение о том, чтобы останки Гитлера, захороненные на территории советского военного объекта в ГДР, уничтожить без следа. Документ с распоряжением об этом председателя КГБ СССР Ю.В. Андропова тоже хранится здесь. Все документы, о которых идет речь, опубликованы в названной книге.
- Раз есть уже книги, созданные на основе секретных документов, то получается, что в принципе любой гражданин, россиянин или даже иностранец, ученый или просто человек, который хотел бы поработать над той или иной проблемой, может к вам обратиться? И каков порядок в таком случае?
- Действительно, обратиться к нам может любой человек - исследователь, ученый или просто гражданин, интересующийся историей Отечества, отечественных органов безопасности или судьбой конкретного лица. Может обратиться к нам и иностранный исследователь или гражданин. Для этого нужно написать письмо в наш адрес: г. Москва, ул. Большая Лубянка, дом 2, Центральный архив ФСБ России. И обосновать свою просьбу. Прежде всего, с какой целью это ему нужно - это будет научное исследование или просто интерес к судьбе какого-то конкретного человека.
Получив запрос, мы начинаем проверку наличия документов. Весьма распространен миф, что в Центральном архиве ФСБ есть все. Я вам назвал цифру - 700 тысяч единиц хранения - это достаточно небольшой архив, и, конечно, всего быть, у нас не может изначально. Но, получив любой запрос, мы проводим проверку и обязательно отвечаем. Ответ может быть о том, что документы по указанной теме в архиве есть, и можно ознакомиться с ними, или о том, что документов нет. В последнем случае мы, как правило, высказываем рекомендации, куда гражданин может обратиться для поиска интересующих его сведений.
- И все же с какими просьбами чаще всего к вам обращаются люди? Что хотят найти?
- Скажу об одной из характерных ошибок при обращении в наш архив. Допустим, гражданин, в годы Великой Отечественной войны работавший на каком-то режимном предприятии, выпускавшем снаряды, боеприпасы, самолеты (словом, все для фронта), считает, что раз он работал на таком предприятии, то информация об этом обязательно должна быть в Центральном архиве ФСБ. Человек просит подтвердить, что в годы Великой Отечественной войны работал там-то и там-то. Вопрос связан с получением компенсаций и льгот, мы с пониманием относимся к такого рода запросам, но ответа у нас не может быть. У нас нет таких материалов. Мы рекомендуем гражданину, куда ему нужно обратиться. Исходя из имеющейся информации, мы рекомендуем написать или в Центральный архив Министерства обороны, или в Государственный архив Российской Федерации, или в Главное архивное управление г. Москвы.
Что же касается определяющего признака того, есть ли у нас документы, то, во-первых, следует сказать об информации, которая касается всех, кто работал в отечественных органах безопасности - ВЧК, ОГПУ, НКВД и так далее. Если какому-то гражданину необходимо подтвердить или получить сведения о родственнике, который действительно был сотрудником органов безопасности, то с 99% степенью вероятности мы такую информацию найдем.
Если исследователь обращается к нам в связи с изучением истории отечественных органов безопасности, каких-либо периодов истории нашего Отечества, то здесь мы тоже можем найти определенную информацию. Приведу вам один простой пример. Мы совместно с Институтом российской истории РАН уже много лет работаем над сборником документов, который называется «Совершенно секретно». Лубянка - Сталину о положении в стране. 1922-1934 гг.». Уже вышло 7 томов в 10 книгах. Для историка, изучающего историю нашего Отечества, этот сборник документов уникален. Это документы, которые раньше не были широко известны. В системе ОГПУ существовал специальный информационный отдел, который обобщал, анализировал документы и ежемесячно готовил обзор социально-политического, экономического положения в стране для доклада высшему политическому руководству.
В заголовке сборника мы написали «Лубянка - Сталину», но, кроме Сталина, обзоры рассылались практически всему высшему политическому руководству СССР. В отдельные годы количество экземпляров обзоров колебалось от 30 до 60. Так как на момент подготовки эта информация была очень секретной, имелось указание хранить ее наравне с шифрами (это высшая степень секретности), и определялись сроки, когда все подлежало уничтожению. Несмотря на то, что рассылалось около полсотни экземпляров, в полном объеме эти обзоры практически не сохранились в архивах.
- Ну, раз у вас все сохранилось, значит, всегда оставался один экземпляр для хранения?
- Да, один экземпляр оставался у нас. Нам, конечно, было бы интересно найти первый экземпляр, который поступал лично Сталину, и какие, например, Сталин оставлял там резолюции. Но...
Все экземпляры обзоров уничтожались, люди были дисциплинированные, было предписано уничтожить - и все уничтожалось. Порой, когда читаешь сводку о социально-политическом и экономическом положении в стране того времени, невольно проводишь аналогии с сегодняшним днем.
- А что, информация была всегда абсолютно беспристрастной, или все-таки присутствовала субъективность? На уровне желания подать действительность лучше, чем она в то время была?
- А для чего было органам безопасности приукрашивать положение в стране? Они докладывали высшему руководству, высшее руководство должно располагать объективной информацией, что творится в стране, куда мы идем и как. Поэтому мы считаем, что она была достаточно беспристрастной. Насколько она была объективна, можно убедиться, сравнив сводки, которые готовились в ОГПУ, с другими информационными материалами того периода. Примерно такие же материалы, по аналогичным темам готовились по партийной и военной линии, поэтому их можно сравнить и посмотреть. На наш взгляд, это была достаточно объективная, выверенная информация. К примеру, все наиболее серьезные происшествия описывались и докладывались. Забастовки на заводах, затруднения с продовольствием. Интересны материалы по Чечне за те годы, - похищение людей, освобождение их за выкуп, бандитизм, терроризм.
- Такие же сводки, несомненно, составляются и сейчас, и спустя некоторое время они тоже будут представлять интерес для исследователей этого периода времени?
- Конечно. Это была и есть обязанность отечественных органов безопасности - информировать руководство страны, говоря современным языком, об угрозах безопасности Российской Федерации. Согласно закону это входит в компетенцию органов безопасности и сейчас.
- Что касается секретности материалов, о каких ее уровнях приходится говорить? И чего в основном они касаются - персон, каких-то промежутков времени или отдельно взятых ЧП государственного масштаба?
- Так как у нас архив специфический, т.е. архив специальной службы, то здесь как раз и хранятся в основной своей массе секретные и совершенно секретные документы. При рассекречивании материалов мы руководствуемся нормами действующего законодательства, законами «О государственной тайне», «О Федеральной службе безопасности» и другими законодательными актами.
Оценка документов проводится Центральной экспертной комиссией, возглавляет ее руководитель одной из Служб ФСБ России. В Центральную экспертную комиссию входят представители практически всех подразделений ФСБ, т.е. каждый по своей линии проводит оценку и выносит заключение, можно ли рассекречивать документы. Работа по рассекречиванию носит планомерный характер. Только в этом году экспертной комиссией рассекречено свыше 60 тысяч документов или 180 тысяч листов. Но нельзя забывать, что наш архив - ведомственный, и его первоочередная задача - обеспечение интересов подразделений по борьбе с терроризмом, контрразведки, аналитиков, учебных заведений спецслужбы.
Экспертная оценка документов происходит старым испытанным методом. Берется дело, садится сотрудник и внимательно, полистно его изучает, и вносит предложение о том, что в этом деле нет материалов, составляющих государственную тайну. Или может быть предложение такого рода, что поскольку в этом деле листы 1, 55-57 содержат гостайну, они не рассекречиваются, а дальше, до конца, материал рассекречивается. Бывает и наоборот, когда несколько листочков рассекречиваются, а остальные остаются на секретном хранении.
Когда говорят, что мы не даем какие-то материалы, потому что они секретные, это не всегда так. Иногда несекретные материалы составляют тайну личной жизни того или иного гражданина, и мы, в силу морально-этических соображений, не можем их предоставлять для ознакомления.
Но есть категории документов, которые не подлежат рассекречиванию. В частности, это материалы, раскрывающие приемы и методы оперативно-розыскной деятельности, личные дела лиц, оказывавших содействие органам безопасности на конфиденциальной основе. Как и в любой другой спецслужбе мира, такие материалы просто не подлежат рассекречиванию. Никогда.
- Даже через 100 лет? Почему? Неужели даже спустя сотни лет будет невозможно узнать какие-либо факты из истории нашей страны?
- Я говорю не об истории нашей страны, я говорю об отдельных документах, которые не будут рассекречены никогда. В первую очередь, речь идет о сотрудниках органах безопасности, о лицах, которые оказывали содействие органам безопасности на конфиденциальной основе. Вот эти документы не будут никогда рассекречены, так же, как и в любой другой спецслужбе.
- Стало быть, речь идет об агентурной сети?
- В законе написано: «лица, оказывающие содействие органам безопасности на конфиденциальной основе».
- И вы как глава архивной службы можете гарантировать, что никогда не случится «утечек» подобных материалов?
- Порядок доступа к нашим секретным материалам достаточно сложен и проверен годами. Когда я говорю, что это просто - написал запрос и получил материалы, - то речь идет лишь о рассекреченных материалах. И в нашем открытом читальном зале нет ни одного листочка бумаги, на котором стоит ограничительный гриф, даже «для служебного пользования», не говоря уже о секретных и совсекретных документах.
- К вам обращаются за сведениями о людях, которые в свое время были репрессированы?
- Только в этом году к нам поступило 570 таких запросов. На основании закона о реабилитации жертв политических репрессий, с архивными материалами на лиц, необоснованно пострадавших в годы репрессий и впоследствии реабилитированных, может ознакомиться сам гражданин, если он жив, или его родственники. Или иные лица по доверенности гражданина или его родственников. В качестве примера могу вам привести недавнюю ситуацию - в сентябре вышла монография о Тухачевском, подготовленная сотрудницей Эрмитажа Юлией Кантор. Она получила доверенность от родственников Тухачевского, ознакомилась с архивным уголовным делом и написала замечательную книгу. Таких примеров я вам могу назвать сотни. Получают доверенности, знакомятся с делами. Это еще одно из направлений нашей работы.
- Сколько в целом вы получаете обращений от граждан?
- В этом году поступило 1 тысяча 956 заявлений и обращений отдельных граждан. Из них 570, как я говорил, по реабилитационным делам. Примерно, четверть обратившихся получает ответ об отсутствии у нас информации и рекомендации, куда обратиться. По остальным мы даем положительную информацию - либо предоставляем материалы, либо архивные справки, в зависимости от того, что просят заявители.
Очень много в последние годы было обращений по вопросам угона на принудительный труд в Германию, это было связано с созданием фонда взаимопомощи и примирения, при содействии которого узникам, угнанным в годы войны в Германию, выплачивалась компенсация. Был очень большой поток обращений именно по этой теме. Мы находили необходимую информацию, и люди получали компенсации. Ведь зачастую единственный архив, где эта информация сохранилась, именно наш. Для многих стало благом то, что фильтрационные дела хранятся в архивах органов безопасности, порой больше нигде нельзя найти подтверждения, что человек был в плену или за границей. По фильтрационному делу все это подтверждается. Именно на основании фильтрационного дела мы даем нужный ответ.
- А бывает ли так, что вы не сообщаете затребованную информацию из этических соображений. Допустим, обращается человек, убежденный, что его дед был героем и теперь он незаслуженно забыт, а у вас в документах обнаруживается, что он предатель или просто ничего геройского не совершал?
- Бывало...
- И как вы поступаете в таких случаях?
- Стараемся не сообщать ничего плохого, чтобы не наносить моральный вред человеку, говорим, что у нас нет информации, подтверждающей «геройские» сведения.
- Мы охватили все категории обращений, которые к вам поступают?
- Да нет, конечно.
- Дела по каким-то известным людям у вас ведь тоже имеются? Многие убеждены, что именно в архивах ФСБ есть информация, скажем, о гибели Есенина или о каких-либо обстоятельствах, связанных с жизнью и смертью Маяковского.
- Вы понимаете, у нас может быть информация о любом гражданине, неважно, писатель это, поэт, рабочий, шахтер или хлебороб. Если этот человек привлекался к уголовной ответственности по делам, которые расследовали органы безопасности, то информация на этого человека у нас будет, независимо от его профессиональной принадлежности. Если Есенин привлекался к уголовной ответственности, у нас есть материалы по Сергею Есенину.
- Расскажите о том, как используются рассекреченные документы.
- Изучая архивные документы, узнаешь много интересного и нового, о чем не писалось и до сих пор не всегда еще пишется в учебниках. Рассекреченные материалы широко используются в исследовательской работе, для публикаций, которые мы готовим самостоятельно или совместно с научными организациями, российскими или зарубежными.
У нас есть интересные публикации, подготовленные в содружестве с зарубежными партнерами. Вот, например, вместе с поляками подготовлено две книги: «Польское подполье на территории Западной Белоруссии и Западной Украины. 1939-1941 гг.» и «Депортация польских граждан из Западной Украины и Западной Белоруссии в 1940 году». Мы принимали участие совместно с российскими и австрийскими учеными в издании двухтомника «Красная Армия в Австрии. 1945-1955 гг.».
Активно сотрудничаем с немецкими коллегами. Прошло 60 лет со времени окончания второй мировой войны, но до настоящего времени остаются безвестными могилы тысяч советских военнопленных, заключенных концлагерей на территории фашистской Германии. Фонду «Саксонские мемориалы» (ФРГ) для создания банка данных на советских военнопленных из архивов ФСБ переданы электронные образы более 40 тысяч трофейных карточек.
Что такое трофейная карточка? Когда советские войска вступили на территорию европейских стран и освобождали концлагеря, были изъяты трофейные карточки советских военнопленных. Карточки заполнены на немецком языке, перевод к ним был сделан еще в конце 40-х годов, но до конца научно-исследовательская работа не была проведена. Сейчас российскими и немецкими учеными разработана целая система для того, чтобы по немногочисленным отметкам на карточке попытаться найти, где захоронены погибшие военнопленные. Немецкие исследователи издают книги памяти, посвященные советским военнопленным. Такая книга была передана канцлером ФРГ Г. Шредером во время одной из встреч Президенту России В.В. Путину. Кроме того, фонды ухаживают за захоронениями наших военнопленных, которых довольно много на территории Германии. На табличке цифра: три тысячи человек. А фамилий - десять-пятнадцать. Наше сотрудничество расширяет список, неизвестных жертв становится меньше.
В качестве еще одного примера использования документов из архивов органов безопасности приведу книгу «Смерш», которая расширяет знания по истории военной контрразведки и опровергает многие домыслы.
Для некоторых станет откровением, что в годы Великой Отечественной войны в Советском Союзе было три контрразведывательные организации, которые назывались «Смерш». Они не подчинялись друг другу, находились в разных ведомствах, это были три независимых контрразведывательных органа: Главное управление контрразведки «Смерш» в Наркомате обороны, которое возглавлял Абакумов и о котором уже достаточно много публикаций. Этот «Смерш» действительно подчинялся наркому обороны, напрямую, главнокомандующему вооруженными силами Сталину. Второй контрразведывательный орган, который носил также наименование «Смерш», - относился к Управлению контрразведки Наркомата Военно-Морского флота, подчинялся наркому флота Кузнецову и никому другому. Был еще и отдел контрразведки «Смерш» в Наркомате внутренних дел, который подчинялся непосредственно Берии. Когда некоторые исследователи утверждают, что через контрразведку «Смерш» Абакумов контролировал Берию, это полнейший абсурд. Не было никакого взаимного контроля. Ни Берия Абакумова через эти органы «Смерш» не контролировал, ни тем более Абакумов не мог контролировать Берию. Это были три независимых контрразведывательных подразделения в трех силовых ведомствах. Вот об этом подробно написано в книге «Смерш. Исторические очерки и архивные документы», причем, отмечу особо, что книга в основном подготовлена самостоятельно, силами сотрудников ФСБ.
- Какие требования предъявляются к сотрудникам вашей службы в первую очередь?
- Работа с документами органов безопасности требует особой квалификации, взаимодействия с оперативниками, следователями, сотрудниками органов внутренних дел, суда и прокуратуры. Жизнь подсказывает, что достаточно грамотного архивиста спецслужбы можно подготовить не менее чем за пять лет практики работы в архиве в сочетании с наставничеством и профессиональной учебой по линии ведомства. Сегодня к сотрудникам предъявляются очень высокие профессиональные требования. Он должен иметь историческое или историко-архивное образование, хорошо разбираться в компьютере, потому что без таких навыков в архиве сейчас работать нельзя. В Управлении проходят службу военнослужащие по контракту. Коллектив стабильный, многие сотрудники работают десятки лет. Примерно половина из них женщины. Давно известно, что именно им можно доверять работу, требующую внимания и сосредоточенности. В последнее время на службу приняли много новых сотрудников. Это не только выпускники Академии ФСБ России, но и молодые историки и архивисты. Несколько перспективных сотрудников учатся в адъюнктуре и аспирантуре. Сплав опыта и молодого энтузиазма - вот наша цель в формировании коллектива. Сотрудник Центрального архива ФСБ должен быть универсальным человеком, в том числе, должен знать основы оперативно-розыскной деятельности.
- А это зачем?
- Я не говорю, что он должен быть асом оперативно-розыскной деятельности, он должен знать основы. Иначе очень сложно понять и оценивать документы. Ну, и должен, конечно, быть хорошо подготовлен в юридическом отношении, потому что очень много законов, которые регламентируют деятельность архивов. Я назвал вам цифру - 1956 обращений граждан, еще нужно добавить около 4 тысяч - это обращения организаций, министерств, ведомств, которые тоже многим интересуются.
В качестве примера приведу Русскую Православную церковь. Мы очень активно работаем с различными организациями Русской Православной церкви по восстановлению истории, по восстановлению судеб священнослужителей, которые пострадали в годы политических репрессий. У нас работают представители Синодальной комиссии, у нас работают ученые из Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, из Данилова монастыря. Приведу только два примера о результатах нашей работы: «Православная Москва. 1917-1921 гг.» - эта книга подготовлена совместно с Главным архивным управлением г. Москвы и Управлением архивов Московской области. Церковно-научный центр «Православная энциклопедия» активно использовал материалы Центрального архива ФСБ России при подготовке статей «Православной энциклопедии». Вышло в свет уже 10 томов этого уникального издания.
Активная работа с представителями Русской Православной церкви началась в1992 году, когда Патриарх Московский и Всея Руси обратился к руководству ведомства с просьбой оказать содействие в поиске информации о священнослужителях, необоснованно репрессированных в годы гонений за Веру. Думаю, вам известно, что 1118 священнослужителей причислены к лику святых за подвижничество в те годы.
- Да, можно только догадываться, о каких еще действительно интересных и редких документах, у вас хранящихся, мы с вами еще не говорили...
- Знаете, о Центральном архиве ФСБ существует два мифа. Миф номер один - что в Центральном архиве ФСБ есть все. Миф номер два - в Центральном архиве ФСБ не дают ничего. Я в ходе нашей беседы попытался опровергнуть оба мифа.
