ВКУС ВОЙНЫ (окопные зарисовки)

Каждый видит войну по-своему. Для кого-то война - романтика, праздник души, для кого-то - работа, будни. Сегодня мы предлагаем посмотреть на войну из окопов. Редакция не "причесывала" стиль автора. Почувствуйте "вкус войны"...

Была осень. И был приказ. Дорожную сумку собрал в пять минут. Прибыл на базу. Никто из ребят не знал задачи: куда, зачем, надолго ли?

Мы привыкли к таким командировкам, поэтому брали в дорогу все, что может пригодиться. Как правило, половина вещей потом зря болталась в мешке весь период поездки. Древние латиняне говорили: "Omnia mea mecum porto", что в переводе означает "Все свое ношу с собой". Мы всегда уходим в неизвестность...

Раннее утро. Моросит осенний дождик. Военный аэропорт Чкаловский. Погрузка на борт. Летим. Чувствуется, это будет "добрая" командировка. И придется поработать где-то в районе Кавказских гор...

Сели. Махачкалинский аэропорт. Внутренние чувства не обманули: Дагестан всегда был отправной точкой ТУДА.

Я летел во второй бригаде (первая уже сутки готовила на месте "плацдарм" для остальных). Это была удача. Оставшиеся бойцы спецназа, которые "загорали" на берегу Каспия в последних лучах осеннего солнца, были в отчаянии: они не в полетном списке.

"Вертушка" взмыла в небо, пролетела вдоль берега Каспийского моря и взяла курс на Чечню. Сорок минут полета. Приземляемся в поле. Вокруг - заброшенное сельскохозяйственное оборудование. Вся эта груда металлолома в прошлом называлась МТС. Сейчас здесь располагается штаб Объединенной группировки войск федеральных сил, проводящих контртеррористическую операцию по уничтожению бандформирований на территории Чечни. Это в нескольких километрах от Гудермеса. Сейчас там идет бой: наши ребята создают заслон на путях отступления боевиков из города.

Поле. Камыши. Военные палатки. Пахнет "пачкой": полевые кухни "на боевом посту". Взлетает пара "горбатых" (вертолеты Ми-24 иногда называют "крокодилами"). Приходит другая пара, заправляется боеприпасами, уходит. Ночь. Грохот артиллерийских орудий. Бьют по Гудермесу. Второй день сплю на ящиках с боеприпасами...

Я снова в деле. Я снова на войне... На третьи сутки раздобыл спальник, на четвертые - "печку-буржуйку". Боеприпасы (на которых я спал) перенесли в соседнюю палатку. Мало ли что...

Наступил ноябрь. Выпал снег. Каждый день ребята сидят в засадах. Результатов никаких. Все плохо.

Да, на третьи сутки снайперу Марку стало нечего есть, и ему пришлось подстрелить пробегавшую мимо собаку, выпотрошить ее, зажарить и употребить по назначению. Он, потом постоянно говорил: "На Гудермесе я собаку съел!" И это была чистая правда. Повторили его подвиг в крупномасштабных размерах бойцы спецназа ГРУ - они в тот день завалили теленка. Недалеко от расположения части. Мотив был тот же: "Все, что шевелится на расстоянии более ста метров от хозяина, считается ничейным". Таков закон войны.

Ночью в палатке мы остались втроем: я и два связиста. Бойцы натянули по периметру "Лиану" (специальное сигнальное устройство, контролирующее проникновение противника на охраняемую территорию). В три ночи я вышел из палатки. В правом кармане - ПМ, "эфочка", на груди - АКМ. Обычная проверка. Я не знал, в каком месте натянули эту проволочку, поэтому тут же порвал ее ногой. Раздался писк. Из палатки пулей вылетел Валерка. B руках - штурмовой автомат "Вихрь". Палец на спусковом крючке. Передергивает затвор, целится (хотя ни хрена в темноте не видит) и кричит:

- Стой! Стрелять буду! Пароль какой?!

- Валера, не пошел бы ты... Не пугай товарищей. Война все-таки.

- А, это ты. А мы с Володькой подумали, что Басаев. Шутка. Садимся в БТР. Полтора часа езды по бездорожью, по чернозему, покрытому снегом, и мы на высотке, откуда идет наступление на Гудермес.

Иду в разведроту ГРУ. Гренадерского роста майор оказался командиром. Поговорили. Оказалось, в эту ночь они славно поработали: у палатки лежит гора оружия, изъятого у боевиков (теперь уже бывших). Здесь и штатное, и самодельное, и иностранное, и всякие другие причиндалы.

- Это еще не все. Поедем, покажу остальное.

Садимся на броню и спускаемся к пригороду. Объезжаем все блокпосты этой зоны. Немного постреливают. Буквально на каждом посту - от двух до семи убитых ночью боевиков. Доигрались ребята "в войну". Думаю: что же двигало этими молодыми пацанами? Деньги, религиозные убеждения или месть за родственников. Теперь уже поздно брать интервью...

Руководство вырабатывает план дальнейших действий. А я в разведроте. - Что это за парень в хорошей экипировке и постарше остальных? - спросил у командира.

- Контрактник. Он еще с первой кампании никак не угомонится. Видишь, у него ухо разорвано? Контуженный. Дома семья, двое детей. Деньги есть. Да, кстати, вся экипировка на нем им самим и купленная. И еще привез нам 15 радиостанций Kenwood для связи.

- А что ему дома не сидится?

- Мочить их, говорит, хочу и войну быстрее закончить.

- И каков боец?

- Получается у него! Сразу видно, не прогуляться вышел. Мне он нравится!

На прощанье ротный подарил мне трофей - самодельный нож боевика. "Он ему уже не пригодится", - сказал он. Я стрельнул у бойца моршанской "Примы" и пошел к "вертушке": пора лететь к себе.

Только прилетел, как в палатку зашел генерал:

- Поехали!

"Урал" какими-то немыслимыми дорогами полз к городу. Я сидел в кузове и думал о предстоящей работе.

Встреча состоялась на стыке нашего переднего края с опорными пунктами бандитов, до сих пор удерживающих город. Зашли в палатку. Темно, в углу курят бойцы, у печки греется собака (Марк ее еще не съел). Хорошо.

А вот и тот, кого мы ждем. По-русски говорит плохо. Это "свой среди чужих, чужой среди своих". Обрисовал ситуацию. Ясно: будет большое дело. Его люди готовы и ждут начала операции.

Стало холодать. Бойцы-десантники принесли дров. Отменные - вяз. Полено горит долго, как кусок угля. Рубим.

Погода - класс. Видим: несется генерал. Нас ждет работа.

Вертолет под парами! Быстро! - кричит он.

Бросаю всё, и вперед, за ним. Старт. Пятнадцать минут - и мы на границе въезда в город. Стоит строй - человек триста. Все вооружены, правда, кто чем. Нахохлились. Смотрят исподлобья. Народное ополчение, ё-моё.

Генерал ВДВ держит речь перед строем. Разговор идет о предстоящей зачистке города от бандитов федеральными войсками.

- Бойцы невидимого фронта! - голос генерала звенит в морозном воздухе.

- Завтра федеральные войска войдут в город и проведут завершающую стадию операции по уничтожению бандформирований! Ваша задача оказать нам всемерную помощь! Поэтому прошу вас: хотя бы на четыре дня спрячьте свои пушки под подушку, кровать, пол, на чердак, в сараи, в огород. Чтобы оно исчезло. Если у кого будет найдено оружие - к стенке!

В строю один из бойцов народного ополчения сосредоточенно пытается вручную выковырять гранату из подствольника АКМ. Генерал, не прерывая своей речи, делает ему замечание на тот предмет, что он отец двоих детей и хочет вернуться домой, так как уже привык на этом свете быть.

Удивительно, но "зачистка" получилась. Тихо, без шума и пыли.

Приехали ребята с задания, По рюмке коньяку (не больше) - и впечатления, анекдоты, рассуждения. Трещат дрова в печке. Приходят ребята из холодных палаток: погреться. Нас становится много, в палатке тесно и хорошо: пахнет дымом, мокрым обмундированием, соломой и мокрыми носками.

Боец Лёха напоминает, что на этом свете кроме войны существует еще женский пол. Впрочем, делает это весьма своеобразно:

- Что-то думаю о женщине - и никакой реакции организма. Может быть, все уже и прошлой жизни?..

Вот черти, только дай им повод для разговора!

А впереди неизвестность...

Утро. В офицерской с головой, размещенной в палатке, завтракаем и знакомимся с летчиками. Нам с ними предстоит сегодня поработать.

Взлет. Пошли к горам в сторону Аргуна. На третий заход обнаружили колонну. На четвертый - удачный выстрел НУРСом. Прямое попадание в машину, перевозившую боеприпасы. Полыхнуло здорово.

Думаю, керосин, сожженный вертолетом за сорок минут полета, оправдал себя. Ночью па городу опять бьют гаубицы. Потом наступает тишина. А мы - охраняем свой лагерь.

Моя смена с трех до шести. В половине четвертого "приперло". Ну ночь, ну никого нет, ну почему бы не сесть посередине поля.

Сел. Темно, хоть глаз выколи. И на тебе! Над головой взрыв осветительного снаряда. Я - как на блюдечке. Один. Воин.

Ну, думаю, сейчас выстрел снайпера из камышей и некролог: "погиб при исполнении служебных обязанностей...". Чего только в голову не придет всего за те четыре минуты, пока горит в ночном небе осветительный снаряд.

В очередной раз выпал снег и сошел под дождем. 13 ноября торжественный подъем флага над городом. Город взят. К администрации стягивается военная техника, бойцы федеральных сил, местное население. Все готово к проведению митинга. Наши бойцы заняли позиции, чтобы перекрыть пути возможного подхода боевиков.

Праздник. А буфета нет. Возле обелиска, установленного в 1994 году в память о репрессиях, которым подверглись чеченцы в годы Отечественной войны, стоят Андрюша и Паша-пулеметчик. Обелиск размалеван местным населением надписями: "Смерть каферам", "Рай под тенью сабель", "О, Аллах, дай нам силы!".

- Паша, здесь нет буфета, да и дождь, холодно, - говорю.

Паша молча поворачивается ко мне спиной и указывает на рюкзак. Молодец, службу знает: всегда с собой должна быть заветная фляжка... Глоток коньяку. Вот теперь можно и митинг проводить.

...Российский флаг поднят над городом. Задача решена. Теперь можно и обратно. Прилетела "корова". Обувь в черноземе. Чернозем добрый, жирный. Грузимся. Народу - как в Москве в трамвае в час пик. Два патрона от ПМ в уши, чтобы не оглохнуть на последующие два дня, и вперед...

Хорошо прилететь на берег Каспия, где нет стрельбы, где пригревает солнышко. Вечером отмечаем приезд всей командой. И одновременно день рождения одного парня-снайпера. Наконец-то можно помыться в теплой воде, поесть шашлыку, запить коньяком.

В Москву улетали ночью. Я устроился прямо на стеклянном плафоне в носовой части самолета Ил-76 у штурманов. Лежу. Внизу плывут огни уходящего в ночь города, впереди неизвестность. Красота.