СПЕЦХРАН СЕКРЕТОВ НЕ ОТДАСТ

ТАЙНЫ ЛУБЯНКИ

Центральный архив (ЦА) ФСБ России в своих фондах имеет свыше 500 тысяч единиц хранения. Это нормативные документы (приказы, инструкции и др.) органов госбезопасности СССР и России, переписка с министерствами, ведомствами и организациями, касающаяся безопасности государства, а также финансовая и хозяйственная документация государственной спецслужбы.

Отдельный фонд составляют материалы об оперативно-розыскной деятельности. Имеются фонды архивных следственных дел и личных дел сотрудников, а также документы о деятельности спецгрупп в тылу противника и материалы контрразведки периода Великой Отечественной войны.

Филиал ЦА находится в Подмосковье. Региональные подразделения - в Омске и Саратове. Во всех областных управлениях ФСБ свой архив с аналогичными фондами, но на региональном уровне.

В ЦА трудятся 80 человек, среди них женщин около 30 процентов. Все сотрудники имеют звания прапорщиков и офицеров. Это архивисты, историки, аналитики, юристы, часть из них с опытом оперативной работы. Образование - высшее, есть и сотрудники с учеными степенями.

Срок засекреченности архивных документов для ФСБ определен в 30 лет. На сегодняшний день уже рассекречено 14 тыс. единиц хранения, что составляет свыше 3 млн. листов. За последние два года в целом по России ограничительные грифы сняты с 6,5 млн. листов архивных документов.

С апреля 1992 года по февраль 1997 года органами прокуратуры пересмотрено 6288 дел, хранящихся в ЦА, в отношении 12193 репрессированных по политическим мотивам граждан.

По вопросам реабилитации частные лица и организации могут обращаться в ЦА ФСБ России по адресу: 101000, Москва, Лубянская пл., д. 2 или в приемную ФСБ России по адресу: Кузнецкий мост, д. 22

В СИНЕМ ПЛАМЕНИ ОГНЯ

- Яков Федорович, кто может зайти в самое секретное место Лубянки?

- Доступ туда имеют только сотрудники Центрального архива ФСБ. Это незыблемый принцип нашей работы, который обеспечивает конфиденциальность и сохранность секретной информации. Ни представители других государственных органов, ни даже офицеры оперативных подразделений ФСБ сами в помещение архива войти не имеют права. Кстати, по такому принципу - когда любой желающий лично посещал бы хранилища и сам себе выбирал интересующие его документы - не работает ни один открытый государственный или ведомственный архив. А уж спецхран спецслужбы тем более.

- Но, вероятно, представителя аппарата президента пустите, куда и когда ему понадобится?

- Порядок один для всех: получить архивную информацию можно только через письменный запрос. А поиск и подбор документов относятся к компетенции исключительно нашей службы. Поручения же президента, членов правительства, депутатов Госдумы мы исполняем регулярно.

- Как же вы общаетесь с теми, кому по роду службы необходимо ознакомиться с тем или иным материалом?

- К примеру, в запросе контрразведчики могут просить нас установить, есть ли в архиве интересующие их документы, обобщить опыт проведения органами госбезопасности конкретных операций. Подход ко всем запросам у нас одинаков, будь они от оперативных подразделений, зарубежных организаций или частных лиц. Естественно, что запросы и поручения государственных структур имеют приоритетное значение.

- Однако в СМИ нередко появляются сообщения типа "мне удалось откопать в архивах Лубянки".

- Писать-то пишут, но в архивах Лубянки сам никто не "копается", да и войти в него просто так невозможно.

- Существуют ли в спецхране секретные документы, которые время от времени уничтожают?

- Конечно. В основном, это материалы оперативно-розыскной деятельности. Допустим, какой-то человек некоторое время назад подозревался в шпионаже. Подозрения не подтвердились, и на основании оперативной проверки выяснилось, что к шпионажу он не причастен. Тогда все документы по данному делу уничтожаются.

- Усаживаетесь в кружок и рвете их руками?

- На такой случай у нас имеется соответствующая инструкция. Сначала составляем акт. При этом обязательно присутствуют трое сотрудников ФСБ. А уничтожаются материалы - иногда несколько томов - конечно же, не вручную. Для такой процедуры у нас есть специальная автоматическая терка с водой, но чаще всего списанные документы сжигают.

СПЕЦХРАН: МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ

- Тайны Лубянки всегда, как магнит, притягивают внимание людей. Все разговоры вокруг спецхрана, заявления и публикации, как мне представляется, можно разделить на три группы. Архив КГБ, ставший в 1991 году доступным для многих его пользователей, в последнее время якобы возвращается к прежним порядкам, когда шансы исследователей и журналистов на получение информации скоро опять станут нулевыми. По второй версии где-то в подвалах Лубянки хранятся сотни архивных томов, содержащие "страшные" тайны КГБ, КПСС и советского государства, о которых никто никогда ничего не узнает. И, наконец, имеет место обратное суждение: дескать, ФСБ сознательно инспирирует утечку информации из своих архивов в интересах тех или иных политических групп или партий. Что же из перечисленного соответствует действительности?- После событий августа 91-го в архиве работала комиссия Верховного Совета РФ по расследованию участия КГБ СССР в ГКЧП, в связи с чем появились публикации сенсационно-политического характера. Мое личное мнение - вместо того чтобы объективно разобраться в этом вопросе, некоторые члены комиссии, оставив в стороне материалы 1990-1991 годов, ринулись к документам более раннего периода, к материалам о политических репрессиях против Церкви и к так называемой "5-й линии" - борьба госбезопасности с идеологической диверсией. В результате чего содержание ряда секретных документов получило огласку.

Со временем вышли новые российские законы об архивах, о государственной тайне, о ФСБ, появились и основанные на них наши ведомственные нормативные акты. В соответствии с ними мы упорядочили систему доступа к архиву Лубянки. После чего сразу же родился миф о его полной неприступности. Скрытые нами "страшные" тайны КГБ и КПСС - из той же серии домыслов. На деле же неразработанных, опечатанных и законсервированных документов у нас нет. Сотрудники архива работают с самыми что ни на есть документальными тайнами. Другое дело, не каждый желающий их может прочитать. От президента, правительства и от "своих, естественно, ничего не прячем.

- Неужели никто из "верхних эшелонов" не интересуется архивным политическим компроматом?

- Со времен ГКЧП такие материалы на высшем государственном уровне у нас не запрашивают. Иногда при рассмотрении какого-то политического вопроса или оценки прошлого требуется подобрать докладные КГБ в ЦК КПСС, Политбюро, секретарям ЦК с характеристикой органов безопасности на конкретного человека или событие. В свое время настоящей сенсацией стали такие записки об Андрее Дмитриевиче Сахарове, которые мы рассекретили и передали в его мемориальный музей. К мифу о спецхране относится и якобы наша "политизированность" при снятии грифа "совершенно секретно". Есть довольно устойчивое мнение, что поступаем так в угоду определенной политической конъюнктуре, что, дескать, секретные материалы мы даже продаем. Чтобы внести ясность в этот вопрос, хочу для читателей "Века" приоткрыть тайну архива Лубянки. Показать, что это такое, кто мы и как работаем.

СНЯТ ГРИФ "СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО"

- Рассекречивание документов архива проводится от случая к случаю или же по указанию "сверху"?

- Делаем это не спонтанно, хотя опыт непростой процедуры только нарабатываем. Дело в том, что специального нормативного акта по такому вопросу в стране пока нет. Основываемся на имеющихся законах о государственной тайне, защите информации и ФСБ.

- По истечении какого срока материалы могут быть рассекречены?

- Для архива российской Службы внешней разведки такой срок составляет 50 лет, большинство же документов контрразведки в ЦА законсервированы на 30 лет, а, к примеру, насколько мне известно, для спецслужб Англии грифы секретности действуют гораздо дольше. Сейчас рассекречиваем фонды ОГПУ за 1923 год. Это так называемая наша плановая работа. Однако существуют документы, с которых никогда и ни при каких обстоятельствах не будет снят гриф "совершенно секретно".

- О самых секретных тайнах Лубянки подробно говорить нельзя, но хотя бы намекните, о чем они?

- Прежде всего, не подлежат рассекречиванию материалы о наших конфиденциальных источниках, то есть об агентуре. Даже в обозримом будущем не будет рассекречено большинство документов об оперативно-розыскной деятельности подразделений органов госбезопасности. Расшифровать их - значит раскрыть методы контрразведывательной работы и тем самым лишить ФСБ возможности использовать их в дальнейшем. Или представьте себе такую ситуацию. Сейчас в Афганистане сложная политическая обстановка, там идет гражданская война. И вот мы рассекречиваем списки моджахедов, которые когда-то сотрудничали с КГБ, передавали важную информацию. Нет сомнения, что этих людей в тот же миг уничтожат вместе с семьями.

Другой пример. На сегодняшний день в ЦА уничтожены архивные оперативные дела на тех, кто подозревался в инакомыслии. На языке прежнего Уголовного кодекса они обозначались как дела о так называемой антисоветский агитации и пропаганде, клевете на советский государственный и общественный строй. А вот некоторые реализованные дела о шпионаже, контрабанде и терроризме законсервированы. При этом решении учитывались профессиональные интересы оперативных подразделений или же научно-историческая ценность самих документов.

Вряд ли сейчас целесообразно снимать гриф секретности с личных дел бывших и нынешних сотрудников органов госбезопасности. Кстати, такого же принципа в своей работе придерживаются спецслужбы всего мира. Подобная жесткость в подходе к документам с грифом "совершенно секретно" придумана не нами. Ее диктует специфика работы спецслужбы и интересы безопасности государства.

- Кто решает сохранить гриф или его снять?

- Существует несколько уровней рассекречивания. Сначала документ представляют на экспертную комиссию нашего управления. Если решение о его рассекречивании не вызывает сомнения, то гриф снимаем сами. Судьбу же очень серьезного или спорного материала решает уже специальная комиссия ФСБ, куда входят представители всех оперативных подразделений. Самый высокий уровень - Межведомственная комиссия по защите государственной тайны. Там рассматривают документы, где затронуты и пересекаются интересы различных ведомств: Службы внешней разведки, минобороны, МИДа, Минатома и других. Коллегиальное решение экспертов любой из комиссий обязательно фиксируется в специальном заключении.

- Приведите, пожалуйста, конкретный пример из этой практики.

- В связи с подготовкой сборника архивных документов по истории создания ядерного оружия в СССР наши сотрудники в составе Межведомственной экспертной группы принимали участие в экспертизе комплекса документов. Работа носила долговременный характер. Для рассекречивания, в частности, были представлены материалы нашей разведки, связанные с получением информации об аналогичных работах в других странах, документы по вопросам обеспечения режима секретности на объектах атомной промышленности на территории СССР и др. Думаю, книга увидит свет в ближайшее время.

АГЕНТЫ, ПОЛИТИКИ И ШАНТАЖ

- Известны ли в истории органов госбезопасности случаи шантажа офицеров оперативных подразделений КГБ или секретных агентов со стороны тех, кто когда-то имел доступ к тайнам Лубянки?

- Шантажа не было. Несмотря на крутую ломку и неоднократные реорганизации нашей системы, к чести бывших и действующих сотрудников не зафиксировано ни одного случая корыстного использования архивных документов. Прежде всего, это говорит о порядочности наших кадров, неукоснительно соблюдающих нормы жесткого ограничения доступа к секретной информации, их высоком профессионализме и преданности офицерской чести. Позволю себе напомнить и о юридическом аспекте этого деликатного вопроса. При поступлении на работу в органы госбезопасности и при своем увольнении сотрудник дает письменное обязательство о неразглашении сведений, ставших ему известными в процессе службы. Отступление от обязательства предусматривает уголовную ответственность.

- Некоторое время назад в Германии и в странах Балтии рассекретили и даже опубликовали списки агентов и секретных сотрудников спецслужб. Чем была вызвана эта акция?

- Во всяком случае не интересами спецслужб и безопасности государства. Скорее всего, там имел место политический и сугубо конъюнктурный момент. Действительно, мне известны факты публикации секретных материалов на агентуру органов безопасности бывшей ГДР, а также прибалтийских республик. Однако точной информации о принятии решений по этому вопросу, кроме как из газет, у меня нет. В одном я убежден совершенно определенно: ничего, кроме морального и политического вреда, раскола в обществе, такие действия не приносят. Последствия расшифровки агентуры любой спецслужбы непредсказуемы. В угоду чьим-то политическим амбициям ломаются человеческие судьбы, люди подвергаются запретам на профессию и другим гонениям. Фактически они становятся изгоями общества. А ведь среди добровольных помощников органов госбезопасности - большинство честные и порядочные люди. Именно по их информации предотвращаются террористические акты, утечка из страны за рубеж секретов и иные государственные преступления.

- Возможна ли подобная преднамеренная акция расшифровки агентуры ФСБ в России, если возникнут чрезвычайные политические обстоятельства, и какие при этом последствия для безопасности страны возможны?

- Мы не видим такого рода опасности, но все-таки скажу, что независимо от степени чрезвычайности ситуации в стране мы против подобного шага. О возможных последствиях я уже говорил. Между тем у этой "медали" есть и другая сторона. Если органы госбезопасности начнут предавать своих добровольных помощников, вряд ли когда-нибудь приобретут новых: плохие вести разносятся быстро. И не надо строить иллюзий: пока существуют спецслужбы, пока перед нами стоят задачи борьбы с терроризмом, организованной преступностью и коррупцией, экономическим и военным шпионажем, необходимость в институте негласного сотрудничества не отпадает. Специальные службы потому и называются специальными, что используют разрешенные законом свои, особые средства и методы ведения оперативно-розыскной деятельности. В соответствии с ними ФСБ не имеет права раскрывать конфиденциальные источники информации даже представителям прокуратуры и суда. У спецслужб должны быть свои тайны. Иначе результаты их работы сведутся к нулю.

- И, тем не менее, представим нестандартную ситуацию. Предположим, в России начались политические события, переросшие в путч. Группа вооруженных экстремистов врывается в здание Лубянки и пытается проникнуть в помещение архива. Они собираются завладеть им, чтобы потом использовать в своих корыстных или политических целях.

- Ни при каких обстоятельствах ничего подобного со спецхраном не произойдет. Смею вас уверить - в архив Лубянки никто из посторонних не проникнет. Кроме того, на сегодняшний день мы имеем четкое российское законодательство о ведомственном хранении секретных документов. В экстремальной ситуации, по закону, как госорганизация, стоящая на страже безопасности страны, мы сами решим, как поступить с архивом.

- Неужели взорвете?

- Надо будет - взорвем. Хотя у нас существует множество других секретных и более эффективных способов уберечь от политических экстремистов тайны Лубянки.

ГОЛОВА ПРОФЕССОРА ДОУЭЛЯ

- Слышала, что среди сотрудников ЦА есть специалисты по сенсациям. Они якобы целенаправленно отыскивают их среди множества секретных документов или каким-то хитрым способом организуют сами.

- Это предположение не соответствует действительности. Сенсации специально не ищем, тем более не организуем, как считают некоторые "знатоки" спецхрана. Сенсации рождаются сами в процессе нашей каждодневной работы, причем чаще всего в делах по реабилитации жертв политических репрессий. Бесценные документы - рукописи, дневники - когда-то приобщались к следственным делам в качестве вещественных доказательств "контрреволюционной деятельности". Именно так сотрудниками ЦА был обнаружен архив выдающегося русского философа А.Ф. Лосева, рукописи М.А. Булгакова и А.В. Белинкова, грамота Константинопольского Патриарха Мелетия и многие другие ранее неизвестные исторические документы. Такое не подстроишь специально или на заказ. Все обнаруженные материалы уже переданы либо законным наследникам, либо музеям и государственным хранилищам. В частности, большое количество такого рода материалов получил Российский государственный архив литературы и искусства, а Патриарх всея Руси Алексий II письменно поблагодарил нас за найденную уникальную грамоту.

Настоящей сенсацией можно считать недавно вышедшую книгу "Секреты Гитлера на столе у Сталина". Сборник состоит из рассекреченных документов внешней разведки, контрразведки, территориальных органов безопасности и погранслужбы за период с марта по 21 июня 1941 года. Есть в книге и секретные директивы ставки фюрера и ставки главного командования Сухопутных войск о военных планах фашистской Германии в отношении Советского Союза.

Сенсационны с точки зрения исторической аналогии обнаруженные нами архивные документы периода НЭПа. По этим материалам можно проследить негативные тенденции, причем некоторые характерны и для нынешних рыночных отношений.

Несколько лет назад мы начали беспрецедентную работу по рассекречиванию материалов делопроизводства ВЧК-КГБ. Уже сейчас открыли доступ пользователей ко многим документам периода 20-40-х годов, нормативным актам НКВД-МГБ, послужившим основанием для проведения массовых политических репрессий. Рассекречены сообщения КГБ в партийные органы в отношении правозащитников и другие материалы. Если учесть, что на протяжении ряда лет о существовании многих материалов архива исследователи даже не подозревали, то, наверное, определение "сенсация" здесь к месту.

- Не так давно один московский историк сделал в своем интервью "сенсационное" заявление, будто бы от информированного источника в ФСБ он узнал, что в списке вещей кремлевского кабинета Ленина значилась "заспиртованная голова Николая II".

- Фантастика. "Голова профессора Доуэля"! Сотрудникам ЦА чужда идеология и взгляды прошлых лет. Когда нас обвиняют в умышленном сокрытии секретных материалов, знаете, как переживаем! И когда не можем найти интересующий человека документ, - тоже. Еще хуже, если, ссылаясь на архив, в печати появляются байки типа этой "заспиртованной головы". Что же получается? В то время, когда работает специальная правительственная комиссия, расследующая историю семьи последнего российского императора, мы преднамеренно скрываем такие документы? Прячем информацию о "голове" от общественности, своего руководства, президента? Кстати, мы из профессионального интереса нашли упоминавшийся историком документ. Нет там таких сведений! Чтобы не быть голословным, передаю "Веку" копию докладной записки с перечнем предметов, обнаруженных при вскрытии сейфа в комнате М. И. Ульяновой в Кремле от 7 сентября 1959 года. Документ, предназначенный для ЦК КПСС, подписан тогдашним председателем КГБ СССР А. Шелепиным.

МУЧЕНИКИ ХХ ВЕКА

- Закончилась ли в России эпоха реабилитации жертв политических репрессий?

- Она длится не первое десятилетие. Начавшись в середине 50-х годов, этот процесс вышел на принципиально новый уровень в конце 80-х, когда в стране были приняты законы, придавшие ему необратимый характер. Конечно, сейчас в очереди на реабилитацию никто не стоит, все заявления и обращения граждан мы передаем в прокуратуру и суды, где они рассматриваются в установленные законом сроки. Но помимо работы с заявлениями есть еще и пересмотр архивно-следственных материалов по плану. На сегодняшний день только в Центральном архиве ФСБ около 35 тысяч следственных дел, подлежащих проверке, ждут своего часа. Чтобы полностью завершить эту скорбную работу, необходимо обеспечить социальные, правовые и имущественные компенсации пострадавшим и их родственникам. А без заключения прокуратуры и решения суда этого не сделать.

По просьбе Московской Патриархии мы ищем архивные материалы о священнослужителях и мирянах, репрессированных по политическим мотивам. Такие документы Патриархия использует при издании серии книг "Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия".

Высокую оценку президентов Российской Федерации и Соединенных Штатов Америки получила акция, связанная с передачей осенью прошлого года в дар американскому мемориальному музею жертв нацизма "Холокост" более 14 тысяч листов копий архивных документов из наших фондов. Мы искали и отбирали их целых два года.

- По каким вопросам и кто еще обращается в ЦА?

- Тесно работаем с Комиссией по реабилитации жертв политических репрессий при президенте, с Академией наук, Институтом военной истории и другими научными центрами. Реализуем вместе с ними публикаторские и научные проекты. Один из них - выпуск сборников впервые вводимых в научный оборот документов по истории крестьянства: "Деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД", "Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание". Только что вышла в свет основанная в том числе и на наших документах книга "Филипп Миронов. Тихий Дон в 1917-1921 гг.". В содружестве с Институтом военной истории готовим издание "Русская военная эмиграция", где обнародуем целый комплекс никому ранее не известных уникальных документов из архива Лубянки.

Беседовала Наталья НИКУЛИНА