В тени операции «Багратион». Военные контрразведчики за линией фронта.

Накануне Великой Отечественной войны деятельность спецслужб фашистской Германии против СССР достигла небывалых размахов. Абвер забрасывал в Советский Союз своих агентов группами и поодиночке. Задачи перед каждым ставились практически одни и те же: добывать информацию о планах военного командования Красной армии, узнавать места сосредоточения советских войск, штабов и важных военных объектов. С началом войны немецкая разведка приступила к осуществлению активной диверсионной деятельности на советской территории, и успешно проведенные абвером мероприятия значительно усложнили положение на фронте.

Война застала отечественные органы государственной безопасности на стадии незавершенной реорганизации, начатой несколькими месяцами ранее[1]. Органы военной контрразведки с февраля 1941 г. были подчиненны народному комиссару обороны. Вместе с тем, изменение всей организации и дислокации войск Красной армии, усиление подрывной деятельности гитлеровских спецслужб против советского государства и его вооруженных сил, критическая ситуация на фронте требовали перестройки контрразведывательной работы в войсках. 17 июля 1941 г. военная контрразведки вновь вошла в систему НКВД СССР[2]. От особых отделов требовалась оперативность и максимальная организованность в борьбе со шпионами, диверсантами, членовредителями, дезертирами, трусами, паникерами. В течение первых месяцев войны формировалась четкая система контрразведывательного обеспечения войск, и успешная работа особых отделов (а с мая 1943 г. органов контрразведки «Смерш») вносила весомый вклад в победы Красной армии при проведении боевых операций.

Среди важных задач, решаемых советскими контрразведчиками, особое место занимала зафронтовая работа. Она представляла собой целый комплекс контрразведывательных и разведывательных мероприятий, проводимых на территории, занятой противником. Цель работы заключалась в выявлении и срыве замыслов германского военного командования по ведению наступательных действий[3].

На основе рассекреченных документов Центрального архива ФСБ России мы расскажем о деятельности советских военных контрразведчиков за линией фронта в период проведения частями и соединениями Красной армии стратегической наступательной операции в Белоруссии – «Багратион».

Приобретать опыт зафронтовой работы приходилось уже в условиях ведения боевых действий. Но любая остановка в поиске решений оперативных задач грозила возможностью пропустить удар со стороны противника, потерять контроль над обстановкой, допустить невосполнимые потери в войсках.

Сначала работа за линией фронта носила больше разведывательный, чем контрразведывательный характер, так как особые отделы НКВД СССР не имели достаточной информации о немецких спецслужбах против того или иного участка фронта. Перед первыми заброшенными во вражеский тыл агентами ставились задачи разведать передний край обороны противника или прифронтовую полосу. Эти же лица снабжались необходимым оборудованием, взрывчатыми веществами для совершения диверсий. Однако отсутствие у оперативных сотрудников опыта, условий и средств для проведения зафронтовой работы приводило к тому, что переброска за линию фронта агентов часто не давала существенных результатов, и некоторые из них, не имея достаточной подготовки, были уничтожены противником.

За первые годы войны у войсковой контрразведки накопился опыт в борьбе со спецслужбами противника, и зафронтовая работа получила должный размах. Агенты переправлялись через линию фронта и внедрялись в разведывательно-диверсионные структуры и школы противника, в антисоветские организации, на официальную работу. С начала октября 1943 г. по май 1944 г. органы контрразведчики «Смерш» перебросили в тыл противника 345 зафронтовых агентов. Вернулись после выполнения задания 102 человека, из них 57 смогли внедриться в германские спецслужбы. В ходе операций было перевербовано 69 вражеских разведчиков, 29 из которых явились по паролю в советские органы госбезопасности, а остальные оставались в разведорганах противника вплоть до окончания войны[4].

Расширялась практика заброски на оккупированную территорию так называемых зафронтовых групп, состоявших из двух-пяти опытных оперативных работников, проводивших работу с агентурой непосредственно в тылу. Перед направлением за линию фронта группа проходила специальную подготовку, в процессе которой изучалась оперативная обстановка в районе предстоящей работы, задачи, легенды прикрытия и способы конспирации, приобретались военные навыки. Оперативные работники и радисты получали шифры и коды, условные знаки на случай провала, а также порядок связи по радио. Отчитываясь перед Центром о проделанной зафронтовой работе, контрразведчики докладывали: «приобретена специальная библиотека для агентуры, которая состоит из художественной, политической и разведывательного характера литературы… агенту предоставляется возможность внести свои коррективы»[5].

Большое значение для работы группы за линией фронта имел выбор места её постоянного базирования – в больших лесных массивах, в горах. На протяжении всей войны группы часто располагались на территории, контролируемой партизанскими соединениями, и находились на полном довольствии в партизанских отрядах. В зависимости от условий, в которых предстояло действовать, решался вопрос об экипировке бойцов: это была либо гражданская одежда, либо форма немецкой армии и её союзников, либо красноармейская форма. Соответственно экипировке выдавались документы прикрытия, снаряжение, оружие[6].

Широко практиковалось включение в состав групп советских граждан, служивших ранее у противника и явившихся с повинной после переходы на советскую территорию в особые отделы фронтов. Они знали в лицо немецких шпионов, диверсантов, руководителей немецких разведшкол и могли хорошо ориентироваться во вражеской среде. Часто в состав групп включали надёжных, проверенных на деле местных жителей, чьи родственные связи помогали устанавливать контакт на оккупированных территориях с просоветски настроенными работниками городских и сельских администраций, старостами и т.п. Зачастую группе требовался человек, владевший немецким языком.

С началом 1944 г. Советский Союз вступил в завершающий период Великой Отечественной войны. Перед Красной армией ставились задачи окончательно изгнать фашистских оккупантов с территории страны, оказать помощь народам Европы в избавлении от вражеского ига, сломить гитлеровскую Германию и принудить её к безоговорочной капитуляции. Приступив к выполнению этих задач, советские вооружённые силы зимой и весной 1944 г. нанесли мощные удары по врагу, существенно изменив к лету положение воюющих сторон.

Перешедшая к Красной армии стратегическая инициатива позволяла её командованию выбирать направления для ударов. Огромное военное и политическое значение имел разгром немецкой группировки в Белоруссии, поэтому Ставкой Верховного Главнокомандования планировалось проведение большой стратегической операции под кодовым названием «Багратион» во взаимодействии четырёх фронтов.

К предстоящей операции в Белоруссии готовились и силы контрразведчики, сумевшие весной 1943 г. преодолеть сложности, возникшие в связи с очередной реорганизацией ведомства. Систематизировалось контрразведывательное обеспечение наступательных операций Красной армии. Положительные результаты работы чекистов в войсках оказывали заметную помощь советскому командованию. По-прежнему важной задачей военной контрразведки оставалась работа за линией фронта, разработка разведывательных органов противника и различных националистических профашистских организаций. В образованном 4 (зафронтовом) отделе  ГУКР НКО «Смерш» старались учесть все, порой жесткие, замечания, поступавшие от руководства ведомства, и активизировать проникновение агентуры на сторону противника[7].

В плане по зафронтовой работе УКР «Смерш» Западного фронта указывалось: «В связи с наступлением войск Красной армии следует полагать, что немецкие разведывательные органы попытаются широко использовать предательский и другой антисоветский элемент для активной шпионско-диверсионной, террористической и другой подрывной работы против СССР… С целью насаждения нашей агентуры в немецких разведывательных органах, карательных отрядах, контрреволюционно-националистических формированиях, для парализации их деятельности – перебросить оперативную группу для этой работы на базу партизанского полка…».[8]  

Однако в связи с неудачным окончанием осенью 1943 г. – весной 1944 г. ряда боевых операций советское руководство приняло решение о переформировании и переименовании фронтов, входивших в состав Красной армии. Приказом Ставки Верховного Главнокомандования от 12 апреля 1944 г. Белорусский фронт получил название 1-го Белорусского фронта; Западный фронт был разделен на два фронта: 2-й Белорусский и 3-й Белорусский. Изменения создавали определённые сложности в работе органов военной контрразведки. Так, вновь образованный аппарат УКР «Смерш» 2-го Белорусского фронта, состоявший в основном из контрразведчиков бывшего Северо-Западного фронта, начал проводить зафронтовую работу заново. Прибывшие на новый участок сотрудники только 1 мая 1944 г. приступил к сбору и систематизации данных о противостоявших войскам спецслужбах противника. Контрразведчики УКР «Смерш» Западного фронта вошли в состав аппарата УКР «Смерш» 3-го Белорусского фронта. Их работа по подготовке зафронтовых агентов продолжалась, хотя также имела трудности в связи с упомянутой реорганизацией[9].

В течение месяца на основе всей полученной информации войсковым чекистам обоих фронтов удалось установить действовавшие по ту сторону фронта немецкие органы разведки и контрразведки. Таковыми являлись разведорган «Виддер» в г. Бобруйске (абвергруппа-107), разведорган «Эбер» в г. Могилёве (абвергруппа-108 при 4-й немецкой армии), Нойндорфская (бывшая Борисовская) разведшкола, из которой обученная агентура поступала в абверкоманду-103 («Сатурн») в г. Минске, разведорган «Вольф» (абвергруппа-109) в с. Грабово, абверкоманда-203 в дер. Курганы, контрразведывательные подразделения по борьбе с советской агентурой и партизанами в гг. Минск, Орша, Могилёв, д. Будилово и других населённых пунктах [10]. Эти же органы противника забрасывали шпионов и диверсантов в войска 1-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов, принимавших участие в освобождении Белоруссии.

Накануне операции «Багратион» и на протяжении всего периода наступления Красной армии удалось провести ряд успешных операций по заброске как одиночных агентов, так и небольших оперативных групп за линию фронта. В январе 1944 г. в УКР «Смерш» Западного фронта начали подготовку опергруппы «Запорожцы» в составе четырёх человек для действий во вражеский тыл. Разработка операции продолжалась уже контрразведчиками 3-го Белорусского фронта, а санкцию на переброску группы руководство ГУКР «Смерш» дало 1 июня 1944 г. Задачи группы во вражеском тылу заключались в подборе агентуры для внедрения в немецкие спецслужбы, административные и карательные органы. Планировался захват сотрудника органов разведки-контрразведки противника и иные мероприятия. Командиром группы назначили старшего уполномоченного капитана Селюка Н.Н[11]. (он же «Тур»), его заместителем – капитана Рыбалко Н.Ф., радистом – сержанта Панова В.А., шифровальщиком – старшего лейтенанта Махлая А.Ф. Командир группы и его заместитель имели опыт контрразведывательной работы, причём Селюк Н.Н. начал организовывать зафронтовую работу войсковых чекистов с первых дней войны, когда был направлен на Западный фронт оперуполномоченным особого отдела фронта по обслуживанию школы партизанских кадров и прослужил на этой должности до августа 1943 г.

Николай Селюк принимал участие в подготовке операции лично, сам определял условия радиосвязи, запрашивал из Центра информацию о разведорганах и разведпунктах противника на территории Белоруссии, знакомился со сводками штаба партизанского движения и протоколами допросов немецких пособников.  Группе передали списки советских агентов, служивших у немцев, для организации встреч и списки фашистских пособников из числа советских граждан, особо преданных фашистским главарям. Разведчиков вооружили автоматами ППД с 300 патронами, пистолетами ТТ, гранатами Ф-1, двумя бесшумными винтовками, ножами. Им выдали зимнюю форму командного состава Красной армии, удостоверения личности, немецкие марки. Радист получил радиостанцию с комплектом питания. Сеансы радиосвязи планировалось проводить  ежедневно.

Открытым оставался вопрос о базировании группы. Управление контрразведки «Смерш» 3-го Белорусского фронта запросило у Белорусского Штаба партизанского движения подробную информацию о численном составе и местах дислокации его партизанских бригад в пределах фронта. В ответ Штаб сообщил о нахождении на данном участке 12 партизанских соединений общей численностью 16137 человек и подготовил о них подробные информационные донесения. Первоначально опергруппу планировалось перебросить в полк Садчикова, однако в этот период времени против того активно вели борьбу карательные экспедиционные части немцев. Изучив представленные документы, военные контрразведчики определили местом дислокации группы партизанский полк под командованием Героя Советского Союза Сергея Владимировича Гришина. Численность полка на 1 мая 1944 года составляла 1530 бойцов при полной обеспеченности оружием и боеприпасами, район действия Толочин-Борисов-Березено, перспектива – с продвижение линии фронта выход в Восточную Пруссию.

Это был легендарный отряд, многим известный как партизанское соединение «Тринадцать». Гришин командовал партизанами с ноября 1941 года и уже в самый начальный период войны провел с товарищами по оружию несколько блестящих операций против фашистских войск на территории Смоленщины. Его интуиция, знание обстановки, верный расчёт всегда позволяли действовать точно и почти без потерь с причинением противнику колоссального ущерба. Шестнадцать раз «гришинцы» выходили из окружения, а за голову Сергея Гришина немцы назначили большое вознаграждение. На высокий профессионализм командира партизанского полка рассчитывали и военные контрразведчики.

 18 мая 1944 г. подполковник Гришин получил сообщение из Белорусского Штаба партизанского движения: «Для выполнения важного разведывательного задания командованием фронта направляется в тыл противника разведгруппа в составе 4-х человек во главе с командиром капитаном тов. Тур Николаем Нестеровичем. Разведгруппа Тур будет работать на базе Вашего полка. В связи с особой важностью задачи, возложенной на группу, выделите в распоряжение тов. Тур необходимое число проверенных партизан для работы в составе его группы; подробно ознакомьте тов. Тур со всеми имеющимися у Вас данными о противнике и в дальнейшем систематически информируйте его по этому вопросу. Оказывайте тов. Тур повседневную и всемерную помощь в выполнении полученного им задания»[12].

Конспирация была строжайшей, военные контрразведчики вливались в ряды партизан под видом специальной разведывательной группы Белорусского Штаба партизанского движения. Запрещалось раскрывать себя перед командиром и комиссаром полка. «Смершевское» руководство в своей резолюции указало, что привлечение этих лиц к работе опергруппы «неминуемо приведёт к расконспирации основных задач, с которыми она прибыла в тыл противника, в результате этого опергруппа попадёт в зависимость от командования и лишится самостоятельности в своих действиях».

В ночь на 30 мая состав группы с грузом на семи самолётах направился с аэродрома 15-го авиаполка 213-й авиадивизии в расположение партизанского отряда Гришина. Но из-за плохой погоды совершить посадку на площадке отряда смог только самолёт, перевозивший Н.Н. Селюка. Остальные вернулись в полк. И только 2 июня группа в полном составе оказалась собрана в запланированном районе. Командир, комиссар и начальник штаба партизанского отряда к встрече с группой были готовы. «Запорожцев» ознакомили с разведданными по району, им в помощь назначили наиболее надёжных и проверенных людей, способных оказать незаменимую помощь в предстоящей работе. Организовали так называемую «группу боевиков» для захвата работника немецких спецслужб.

Оказавшись в партизанской среде, после беседы с бойцами отряда, каждый из которых обладал важной информацией, оперативники быстро сориентировались и определили круг лиц из числа жителей близлежащих деревень, с которыми желательно было устроить встречу. Первой в поле зрения «Запорожцев» попала учительница из деревни Пасерова Круглянского района Татьяна. Интерес к ней возник не столько по причине её лояльность к партизанам, сколько из-за контактов со штатным агентом Круглянского СД Голубевым.

В дом Татьяны разведчики пришли в тот же вечер, от неё узнали о действующих на территории района порядках, установленных фашистскими властями. Женщина назвала людей, готовых содействовать партизанам в сборе информации о противнике. В её списке значился и Голубев, вставший на путь предательства сразу после захвата немцами территории района. С каждым днём Голубев всё тяжелее испытывал чувство вины перед земляками. Росло его желание вырваться от немцев, уйти к партизанам, но решиться не давал страх перед неминуемой расплатой. Он сам не раз рассказывал о своих переживаниях Татьяне. А между тем, связи Голубева с сотрудниками немецких спецслужб на территории области были обширными, у него имелся допуск в разные организации в Толочине, Орше, Шклове, Могилёве. Татьяна обещала партизанам пригласить к себе Голубева на следующий день.

Склонить Голубева к сотрудничеству «Запорожцам» не составило особого труда. Долгие месяцы душевных мук, накопившаяся боль от бесчинств немецких властей, подтолкнули его стать информатором партизан. Все имевшиеся у него сведения о противнике, в частности, о работе разведывательных и контрразведывательных пунктов, местных администраций, а также списки немецких агентов, пособников, лиц, причастных к расстрелам советских граждан, оказались в руках «Запорожцев». Данные были в тот же день переданы группой по рации в Центр. Самого Голубева убедили остаться у немцев и искупить свою вину перед родиной, передавая советским спецслужбам через направляемых к нему связных подробную информацию о деятельности и планах противника.

Татьяна познакомила «Запорожцев» с директором одной из местных школ Куликовым, в доме которого часто гостил подросток Сергей. Парень работал агентом Оршанского СД и был у немцев курьером в Оршанской городской управе. Встретив Сергея у Куликова, оперативники долго не уговаривали его сотрудничать с ними, как и Голубева. Парнишка сам давно подумывал – как бы сбежать от немцев к партизанам. Он даже смог собрать некоторую, как ему казалось, нужную информацию, чтобы прийти к партизанам, что говориться, не с пустыми руками. Сведения оказались действительно важными. Позже военные контрразведчики передали в Центр: «С. по своим личным качествам развит и сообразительный не по его возрасту. По г. Орше ему был известен весь предательский элемент и до 18 человек агентуры Оршанского СД»[13]. Летом 1944 г. подростка передали для дальнейшей работы связным в Оршанский райотдел НКГБ.

Особый интерес для разведгруппы представлял начальник круглянской тюрьмы Лебедев, который, как оказалось, поддерживал приятельские отношения с Куликовым. Местные жители не считали тюремного начальника ярым немецким пособником и «антисоветчиком». Наоборот, и Лебедев, и часть его подчинённых из числа советских граждан были по горло сыты немецкими порядками и желали сдаться частям Красной армии, как только они освободят район. От Лебедева оперативники планировали получить данные на заключённых, его содействие было необходимо в организации побега арестантов. По уговору Куликова Лебедев пришёл на встречу с разведгруппой. Четыре дня вместе прорабатывали план побега заключенных, к работе подключились ещё несколько человек, рекомендованных начальником тюрьмы. Но в этот момент в районе Круглово начались активные боевые действия, и Красная армия освободила ряд населённых пунктов, в том числе и само Круглое, где находилась тюрьма. К тому времени «Запорожцам» удалось склонить на советскую сторону почти весь тюремный персонал и избежать расстрела немцами заключённых – советских партизан и разведчиков, партийных работников и других граждан.  

Не менее важными были собранные разведгруппой данные об оборонительных мероприятиях противника в районе Орши. Готовясь к отступлению, немцы заминировали ряд коммуникаций, здания и сооружения в Орше, Шклове и других городах. «Запорожцам», проводившим совместно с партизанами наблюдение за противником и использовавшим данные партизанской агентуры, удалось определить все заминированные объекты и передать сведения через УКР «Смерш» 3-го Белорусского фронта в Разведуправление Красной армии.

Наравне с немецкими гарнизонами карательные операции на оккупированной территории Белоруссии проводили разбросанные по некоторым областям французские легионы. Французы попали на Восточный фронт еще осенью 1941 г. – сперва под Смоленск, затем под Вязьму, с начала 1942 г. охраняли железнодорожные линии и шоссе на территории Белоруссии. Германское командование не использовало французские части в боевых операциях против Красной армии, а направило их в свой тыл для борьбы с партизанами. Некоторые иностранные солдаты попадали в советский плен и на допросах рассказывали о своем участие в войне на стороне фашистской Германии. Таким образом, войсковые чекисты обладали достаточно полной информацией о французских легионерах.

В отряде Гришина никто не скрывал желания избавить жителей белорусских деревень от французских солдат. Партизаны собирали дополнительную информацию о легионерах, чтобы гарантировать успех предстоящей операции. Отчасти деморализованные французские солдаты, осознававшие близкий крах фашистского режима и проводившие бóльшую часть времени в пьянках, ослабили бдительность. Взятые в плен французы на допросах говорили, что прибыли в г. Белыничи Могилёвской области в марте 1943 г. Их легион насчитывал около 600 человек и участвовал в борьбе с советскими партизанами. В начале 1944 г. легионеры находились на отдыхе во Франции, под Версалем, где в марте был сформирован (в основном из уголовного элемента и частично мобилизованных парижских рабочих) 638-й полк. Соединение направили на советско-германский фронт в район г. Орши в подчинение 286-й немецкой охранной дивизии.

Для успешной карательной миссии и охраны коммуникаций немецких войск полк разбили на отдельные роты-гарнизоны численностью от 50 до 200 солдат и разместили в деревнях Прудники, Шепелевичи, Павловичи, Соколовичи, Видрица, Волосово, Осово, Заборье, Круча и в ряде других населённых пунктах Толочинского, Шкловского и Бельничевского районов. Французам придали восточную роту численностью до 90 человек, состоявшую, в основном, из пленных красноармейцев. Штаб находился в дер. Молявка.

Методы действий легиона были жестокими и бесчеловечными. Любые карательные экспедиции по белорусским деревням заканчивались массовыми расстрелами мирных жителей, насилием, грабежами. После варварских расправ с населением в колодцах находили истерзанных младенцев. В начале июня 1944 г. французские солдаты сожгли деревни Вольница, Сикерка и м. Шепелевичи.

Один из захваченных в плен легионеров, оказавшийся сыном русского эмигранта и хорошо говоривший по-русски, находясь на допросе в ГУКР «Смерш» 3-го Белорусского фронта, показывал: «Я лично видел, как в деревне Хильщи Толочинского района ефрейтор 638-го полка француз по имени Жан (фамилии не знаю), захваченный со мной в плен в начале июня с.г. [14], изнасиловал двух девушек. Кроме этого, было много других случаев, когда солдаты 638-го полка насиловали женщин, грабили местное население, отбирали от них последние вещи и ценности. Командование полка, зная об этих злодеяниях своих солдат, никаких мер в отношении их не принимало»[15].

Ближе всего к месту дислокации отряда Гришина располагался французский полк в дер. Круча Славенского района Витебской области. «Запорожцы» собрали группу партизан, провели разведку гарнизона и совершили на него нападение. Почти все застигнутые врасплох 170 французских солдат были уничтожены. Трофеи партизан составили 12 пулемётов, 2 миномёта, противотанковая пушка, множество автоматического оружия. Кроме этого удалось захватить отобранные легионерами у местных крестьян 60 коров, 45 лошадей и другое имущество и переправить его на освобождённую войсками Красной армии советскую территорию.

Собранные «Запорожцами» при помощи партизан данные по остальным иностранным гарнизонам передали в Центр. Большинство таких гарнизонов были впоследствии уничтожены советскими войсками.

Находившиеся в тылу врага «Запорожцы» старались использовать любые возможности для оказания помощи наступающим частям Красной армии.

Агентура сообщала, что немцы подтянули большой обоз в 5-й Мощеницкий посёлок и две подводы с 25 солдатами. Чекисты совместно с партизанами решили разбить врага и на следующий день, 28 июня, окружили и уничтожили собранное противником для эвакуации имущество и сопровождавший его отряд. Взятого в плен фельдфебеля решили сами не допрашивать, а переправили в УКР «Смерш» 3-го Белорусского фронта.

29 июня Гришин выделил опергруппе 29 автоматчиков для перехвата и уничтожения вражеских колонн, отступавших под огнём Красной армии в район Бобруйска. Около часа ночи оперативники оказались в районе деревень Сикерка и Вольница Белиничевского района и обнаружили спрятанную в кустарнике и готовую к эвакуации большую немецкую колонну гружёных автомобилей. Решили подойти к ней поближе, но внезапно наткнулись на часового, завязалась перестрелка. В этот момент по соседней дороге продвигалась ещё одна немецкая колонна, и звуки выстрелов вызвали в ней переполох. Очевидно, противник расценили ситуацию как нападение на него советских партизан и открыл хаотичный огонь по кустарнику, в котором как раз и укрывались гружёные немецкие автомобили. От попадавших в цель пуль в машинах начали рваться снаряды, взрывы не остались незамеченными на стороне Красной армии. В воздух были подняты советские истребители, окончательно разбившие две отступавшие немецкие колонны. К этому времени «Запорожцы» с группой партизан, не потеряв ни одного из бойцов, вернулись на базу.

В районе Орши продолжались боевые действия, противник отступал, а 28 июня 1944 г. закончился начальный этап наступления советских войск в Белоруссии. Партизанский отряд Сергея Гришина, с честью выполнивший свою работу во вражеском тылу, влился в состав успешно продвигавшейся вперёд 5-й армии 3-го Белорусского фронта.

29 июня в расположение фронта вышли «Запорожцы». Их работа была положительно оценена руководством ГУКР НКО «Смерш», хотя одну из главных задач – захват сотрудника немецких спецслужб, группе так и не удалось выполнить. Командир Селюк Н.Н. объяснял это стремительностью наступления Красной армии на территории Белоруссии. Получилось, что уже в момент заброски «Запорожцев» на оккупированную территорию немецкие карательные и разведывательные органы, опасаясь быть настигнутыми советскими войсками, частично провели эвакуацию. Группе удалось собрать информацию о работе спецслужб в Белоруссии, а также о некоторых персоналиях: семи официальных работниках немецкой контрразведки, двадцати двух агентах и двадцати трёх пособниках. По решению «Запорожцев» все завербованные ими агенты ушли с немцами на запад, и данные на них передали в органы военной контрразведки «Смерш» фронтов. Эти лица ещё неоднократно выходили на связь с советскими спецслужбами до конца войны, передаваемая ими информация всегда была нужной и своевременной.

---